Лайл Гэвин - С Мертвых Не Спросишь
ГЭВИН ЛАЙЛ
С МЕРТВЫХ НЕ СПРОСИШЬ
1
Раздался всего один выстрел, и мне показалось, что я даже слышал звук, с которым пуля вошла в его тело. Я бросился ничком на мостовую и вытянул вперед руку с пистолетом, целясь в крайнюю колонну. Из за угла, из переулка, донесся частый топот – бежал не один человек.
Поднявшись на ноги, я различил стон Фенвика, а следом – громкий хрип.
После выстрела он осел, привалившись к "ситроену". Спереди на его пальто было лишь несколько красных пятен, но когда я провел рукой по спине, она вся оказалась в крови – выходное отверстие пуля изрядно разворотила. Кое где приоткрылись ставни, мелькнул свет, а какой то храбрец из местных жителей даже высунулся наружу – во Франции так редко поступают, услышав стрельбу на улице.
Я закричал что было сил:
– Полицию! Телефон! Доктора!
Как же по французски "скорая помощь"? Черт возьми, да почти как по английски.
– Амбуланс!
Фигура в окне исчезла – может быть, меня все же поняли? Фенвик снова захрипел, изо рта у него хлынула кровь. Черт, что же делать? Внутреннее кровотечение должно быть еще сильнее.
В конце концов я просто прижал к его спине носовой платок и стал поддерживать голову. Вой сирен раздался, когда он уже умер.
Поблизости оказалась водосточная решетка. До приезда полиции я успел просунуть сквозь нее свой пистолет и кобуру. Купить новую кобуру нетрудно – куда сложнее достать другой "вальтер", приспособленный под укороченный патрон 38 калибра.
Потом я достал из кармана Фенвика ключи от машины и забрал прямоугольный плоский сверток, который он все еще сжимал в руках.
Через пять минут все кругом залил свет фар полицейских автомобилей, расположившихся по кругу, перекрыв все пути отхода. Я показал инспектору полиции, довольно прилично владевшему английским, откуда, как мне показалось, стреляли.
– Всего один выстрел?
– Да, всего один.
Инспектору это явно не понравилось – так же, как и мне. Впрочем, я не стал делиться своими соображениями.
Он стоял, внимательно осматривая мостовую и похлопывая моим паспортом по руке. Потом вдруг устремился к блеснувшему у стены кусочку латуни. Затем вернул мне паспорт и свистнул, подзывая сотрудников.
Те подобрали найденную гильзу и обвели место находки мелом.
– Девять миллиметров, – заметил кто то, но, встретив взгляд инспектора, поспешно удалился, торжественно держа перед собой карандаш с гильзой.
– Значит, вы встретили мсье Фенвика только на автомобильном пароме? – спросил инспектор.
– Совершенно верно. Он узнал, что я направляюсь в Аррас и сам предложил меня подвезти. Он собирался ехать в Париж.
Не часто мне удавалось в каких то трех предложениях намешать столько лжи.
Но инспектор молча кивнул. Полицейские еще не обыскивали ни меня, ни Фенвика – это еще предстояло – и ничего не знали о ключах от автомобиля.
– Зачем вы прибыли в Аррас?
– Собирался посетить места сражений Первой мировой войны. Где то неподалеку похоронен мой дед.
А вот это было чистой правдой.
– Вы любили своего деда? – поинтересовался он.
– Ну как сказать? Он погиб за пятнадцать лет до моего рождения.
Губы инспектора дрогнули в усмешке. Обычный вопрос с подвохом. Впрочем, допрос был еще впереди – и уже недолго оставалось его дожидаться.
Я показал ему руку, залитую кровью Фенвика.
– Нельзя попросить кого нибудь из врачей это смыть?
Инспектор покосился в залитый светом круг, где врачи скорой помощи все еще ждали, когда закончится фотографирование тела Фенвика, и кивнул.
– Да, разумеется.
У него не было насчет меня никаких подозрений – со всяко
