Библиотека в кармане -зарубежные авторы

         

Куртелин Жорж - Епитимья


Жорж Куртелин
(наст. имя - Жорж Муано; 1858-1929).
ЕПИТИМЬЯ*
* Епитимья (эпитимия) - наказание в виде поста, земных поклонов и т. п.,
налагаемое церковью на верующих за грехи и за нарушение указаний духовенства.
Запирая старую церковь, аббат Бурри дважды повернул огромный ключ в
замочной скважине, но вдруг лицо его омрачилось, и он замер, еще не отняв
пальцев от щеколды, всем видом своим выражая удивление и ожидание. Одной ногой
он уже ступил на булыжную мостовую деревенской площади, и приподнявшаяся пола
рясы открывала взору обтянутую черным чулком лодыжку и пряжку на туфле.
- Постойте, погодите малость, господин кюре! Мне бы исповедаться, а?
Из соседней улочки вихрем вылетела одна из местных жительниц, по имени
Клодина, и остановилась перед ним, умоляюще протягивая к нему руки. Она так
спешила, что сердце колотилось у нее в висках, а самый край платка в белую и
лиловую клеточку, повязанного вокруг ее головы, побурел надо лбом от пота.
Лиловые шашечки на платке - такие испокон века носили здешние женщины -
размылись и потускнели от совокупного действия воды и щетки на мостках,
которыми сообща пользовались сельские прачки.
Старый священник нетерпеливо повел рукой:
- Помилуй, господи! Кто же в такое время исповедуется!
- Да вот раньше не управилась... Кюре рассердился:
- Весьма сожалею, приходите в другой раз! Но Клодина глядела на него
жалобными глазами, и он сказал:
- Э-э-э, старая песня! Первым делом коровы да свиньи, а уж потом бог, если
останется время! Ступайте, голубушка, придете на той неделе. Я зван сегодня
ужинать в замке, к шести часам, так что мне некогда вас слушать. До свидания.
Женщина притворно захныкала:
- Как же быть, господи? Как же быть! Уж так мне хочется причаститься на
страстную пятницу...
- На страстную пятницу? - повторил несчастный кюре и умолк.
Какое-то мгновение чувство долга боролось в нем с боязнью опоздать к
ужину, где, как и всегда под страстную субботу, хозяева будут угощать постным
мясом с душистыми приправами. Все же чувство долга возобладало.
Сжав губы, кипя от тихого бешенства, он дважды повернул тяжеленный ключ
уже в противоположную сторону. Крестьянка вслед за ним переступила порог
церкви. Приблизившись к главному алтарю, скромно украшенному букетами
искусственных цветов из коленкора под стеклянными часовыми колпаками,
священник поставил перед ним соломенный стул, подхваченный в спешке, на ходу,
пока он торопливо пробирался между рядами кресел в приделе, уселся на него и
приказал:
- Станьте на колени! Клодина повиновалась.
- Осените себя крестным знамением и читайте "Исповедуюсь".
Будто язык ее сорвался с привязи, Клодина начала отбарабанивать молитву,
как прилежная ученица затверженный урок. Слова безостановочно слетали с ее
губ.
Священнику пришлось вмешаться:
- Ну, хорошо, довольно, исповедуйтесь в ваших грехах.
Женщина молчала.
- Дочь моя, прошу вас поторопиться, - нетерпеливо сказал кюре, - у меня
совсем не остается времени. Надеюсь, вы никого не убили, не ограбили? Может
быть, лгали? Предавались чревоугодию? Пренебрегали молитвой или оскверняли
язык нечестивыми речами? Так ступайте с миром и не грешите более. Отпускаю вам
грехи ваши во имя отца, и сына, и святаго духа.
Он уже вставал со стула, когда кающаяся, не поднимаясь с колен, тихо
проговорила:
- Я еще того похуже натворила, батюшка.
- Вот как? Говорите же, я слушаю вас!
- Я, батюшка, это... ну... - лепетала Клодина, опуская голову, - я... я...
я с парнем спуталась...
- О проклятье





Содержание раздела