Кундера Милан - Вальс На Прощание
ВАЛЬС НА ПРОЩАНИЕ
МИЛАН КУНДЕРА
И вдруг пришла мысль, что это была гордыня, мешавшая ему любить эту
страну, гордыня благородства, гордыня аристократизма, гордыня утонченности;
безрассудная гордыня, ставшая причиной того, что он не любил своих ближних, что
ненавидел их, считая убийцами. И он снова вспомнил о том, что вложил незнакомой
женщине в тюбик яд и что убийца он сам. Да, он убийца, и его гордыня повержена
в прах. Он стал одним из них, он стал братом этих печальных убийц.
Мальчик в больших очках стоял, как каменный, у окна и неотрывно смотрел на
пруд. И Якуб подумал, что этот мальчик, ни в чем не повинный, не совершивший
ничего дурного, уже родился с плохими глазами и такими они останутся на всю
жизнь. И еще мелькнула смутная мысль, что все, что он ставил людям в укор,
есть нечто данное, с чем они рождаются и несут с собой до конца, точно тяжелую
решетку. И Якуба осенило, что сам он не имеет никакого преимущественного права
на благородство и что наивысшее благородство – это любовь к людям, несмотря на
то что они убийцы.
День первый
1
Наступает осень, деревья желтеют, краснеют, буреют; небольшой курортный
городок в живописной долине словно объят пожаром. Вдоль колоннады, наклоняясь к
источникам, расхаживают женщины. Все они бесплодны и лелеют надежду здесь, на
водах, избавиться от своего недуга.
Мужчин среди пациентов значительно меньше, но мелькают и они, ибо курорт
творит не только гинекологические чудеса, но якобы укрепляет и сердце. И все же
– на одного пациента здесь приходится не менее девяти пациенток, что доводит до
бешенства незамужнюю молодую женщину, медсестру Ружену, обслуживающую в бассейне
бесплодных дам.
Ружена родилась здесь, здесь у нее родители, и кто знает, посчастливится ли
ей когда-нибудь вырваться из этого городка, кишмя кишащего женщинами!
Понедельник, рабочий день на исходе. Обернуть еще нескольких толстух в
простыни, уложить их на кушетки, обтереть им лицо, улыбнуться, и дело с концом.
– Ну что, позвонишь? – спрашивают Ружену ее сослуживицы; одна из них –
рыхлая тридцатипятилетняя, вторая – худая и помоложе.
– А почему бы и нет? – говорит Ружена.
– Главное – не волноваться, – подбадривает ее тридцатипятилетняя и ведет за
кабинки, где пациентки переодеваются; там у сестер свой шкаф, столик и телефон.
– Позвони ему домой, – говорит худая не без злорадства, и все три
разражаются смехом. Когда смех утихает, Ружена говорит:
– Я знаю только телефон его театрика.
2
Разговор был ужасным. Услыхав в трубке ее голос, он испугался.
Он всегда опасался женщин, хотя ни одна из них этому не верила, принимая
его слова разве что за кокетливую шутку.
– Как поживаешь? – спросил он.
– Не очень хорошо, – ответила она.
– А в чем дело?
– Мне нужно поговорить с тобой, – патетическим тоном сказала она.
Именно этот патетический тон он ждал уже несколько лет.
– Да, – произнес он упавшим голосом.
Она повторила:
– Мне очень нужно поговорить с тобой.
– Что случилось?
– Я уже не та, какой ты узнал меня. У него перехватило дыхание. Лишь
минутой позже он снова спросил:
– А что такое?
– Уже шесть недель, как у меня задержка. Превозмогая себя, он сказал:
– Может, ничего особенного. Иногда такое случается, это еще ничего не
значит.
– Нет, на этот раз именно так.
– Невероятно. Это просто исключено. Во всяком случае я тут ни при чем. Она
оскорбилась:
– За кого ты меня принимаешь, скажи на милость!
Он боялся ее оскорбить, потому что вообще боялся ее:
– Я не собираюсь тебя
