Кук Джон Пейтон - Кающийся
Джон Пейтон Кук
Кающийся
С тех самых пор, как я была девочкой, я хотела помучить красивого юношу.
Этой фразой Мария познакомилась со мной, шепнув ее мне в ухо раньше,
чем я увидел ее лицо и фраза сработала. Она значила, что Мария знает про
Дональда Фирна и Алису Портер. Еще она значила, что Мария раскусила меня с
первого взгляда по моей внешности. Меня это не оскорбило: она угадала
верно, хотя точно так же выглядел каждый второй из той толпы, что шатается
возле Белфри, и наверняка большинство из них не испытали половины того,
что прошел я.
Садясь на табурет возле стойки рядом со мной, она больно выкрутила мое
многосережное ухо. Я вздрогнул, крикнул "Ой!" и потер ухо, успокаивая его
и заодно проверив, что ни одно из серебряных колечек не выпало.
Меня зовут Мария. Ее голос был высоким и женственным, текучим, как мед,
искренним совсем не таким, какого можно ожидать от девушки, вдруг
выкручивающей вам ухо. А тебя?
Гэри.
Поглядев на нее, я испытал внезапный и острый кайф будто кто-то всадил
мне полный шприц адреналина прямо в аорту. Меня поразила не только ее
красота ее повадка.
Она широко улыбалась, изо рта у нее свисала сигарета "кэмел" без
фильтра, подведенные глаза смотрели прямо в мои, и радужки отблескивали
сатанинским оранжевым отсветом свечей бара, брови выгнулись дугой, и
черные приглаженные волосы падали до плеч не то что у меня, до поясницы.
Вся в черном от и до от облегающей рубашки и джинсов до сапог. Черный
кожаный пояс блестел острыми хромированными шипами, и если такими ударить,
никому мало не покажется. Серег у нее было только три, но браслетов и
ожерелий множество черные четки, филигранные серебряные распятия,
врезанные в обсидиан. Мои глаза остановила татуировка на ее плече: Мадонна
с младенцем, в совершенстве, по-рафаэлевски, цветными чернилами.
Пока я отвлекся, Мария притянула меня за носовое кольцо, вставила мне в
рот сигарету и зажгла, потом снова толкнула в сидячее положение, лукаво
усмехаясь.
Гэри, сказала она, пуская мне в лицо дым колечками. Знаешь, я не шутила
насчет того, что сказала.
А разве это сказал не Дональд Фирн? спросил я. Когда его поймали.
Только ты пол переставила.
Значит, ты знаешь, что случилось с Алисой Портер.
Конечно, знаю, ответил я.
Мы нашли в этом деле общий интерес неудивительно, если это дело было не
только сенсационным и знаменитым, но еще и местным. Мы оба любили брошюры
про настоящие преступления, и романы Энн Райе, и кровавые фильмы ужасов, и
чернушную, металлизированную, одержимую смертью музыку.
Нам предназначено было прийти на бал Белфри, который какой-то мудрый
святой устроил в старой каменной готической церкви на заброшенной, опасной
окраине города. Этот клуб привлекает к себе психов, и ему удается
оставаться достаточно угрожающим, чтобы отпугивать армейских хмырей,
зубрил из колледжа, феминистских мышек и прочую нечисть.
Я спросил Марию, с чего это она стала меня кадрить.
Потому что у тебя вид вероятной жертвы. Что верно, то верно.
Вот я и решила забить место, пока никто другой этого не сделал.
С тех самых пор, как я был мальчиком, я хотел помучить красивую девушку.
Именно это сказал Дональд Фирн в сорок втором году перед тем как его
отправили в газовую камеру тюрьмы штата в Кэнон-сити. То, что он сделал с
семнадцатилетней Алисой Портер, не поддается описанию но описывать такое
мог бы только садист. Я только скажу, что среди инструментов, которые
помощники шерифа унесли с кровавой сцены преступления, были шилья, гвозди,
провол
