Кортасар Хулио - 62, Модель Для Сборки
Хулио Кортасар
62. Модель для сборки
Многие читатели, наверно, заметят, что в этом произведении я кое-где
преступаю литературные условности. Приведу лишь несколько примеров:
аргентинцы у меня то и дело переходят с "вы"
на "ты", когда это для них естественно в диалоге; житель Лондона,
только недавно бравший уроки французского, вдруг начинает говорить на нем
с поразительной беглостью (более того, еще и в переводе на испанский),
едва пересек Ла-Манш; география, расположение станций метро, свобода,
психология, куклы и время явно перестают быть тем, чем они были под
владычеством Динары.
Возможно, кое-кому это покажется странным. Таким читателям я хочу
заметить, что на том уровне, на котором здесь ведется повествование, уже
нельзя говорить, что автор что-то там "преступает"; префикс "пре" здесь
следует включить в ряд других префиксов, вращающихся вокруг глагола
"ступать": "наступать", "отступать", "выступать" - все эти понятия равно
совместимы с намерениями, высказанными некогда в заключительных абзацах
главы 62 "Игры в классики", намерениями, которые объясняют название этой
книги и, надеюсь, осуществляются в ее изложении.
Подзаголовок "Модель для сборки" может навести на мысль, что куски
повествования, разделенные на страницах интервалами, предлагаются автором
как поддающиеся перестановке. Если с некоторыми это и возможно проделать,
все же природа задуманной конструкции иная, и она сказывается уже в
характере изложения, где повторы и перемещения должны создать ощущение
свободы от жесткой причинной связи, но особенно в характере замысла, где
еще более настойчиво и властно утверждается простор для комбинаций.
Выбор, к которому придет читатель, его личный монтаж элементов
повествования - это, во всяком случае, и будет той книгой, которую он
захотел прочитать.
- Попрошу замок с кровью, - сказал толстяк за столиком.
Почему я зашел в ресторан "Полидор"? Почему - если уж заняться
вопросами такого рода - купил книгу, которую, вероятно, не буду читать?
(Наречие здесь - увертка, ведь мне уже не раз случалось покупать книги с
тайной уверенностью, что они навсегда затеряются в моей библиотеке, и все
же я их покупал; загадка состоит в самом факте покупки, в мотиве
приобретения этой бесполезной собственности.) И, продолжая цепь вопросов,
почему, войдя в ресторан "Полидор", я сел за столик в глубине, перед
большим зеркалом, иллюзорно удваивавшим тусклое уныние зала? И еще одно
звено цепи: почему я заказал бутылку "сильванера"?
(Но последний вопрос оставим на потом: бутылка "сильванера" - это,
возможно, один из фальшивых звуков в будущем аккорде, разве что аккорд
этот окажется совсем другим и будет включать в себя бутылку "сильванера",
как включит графиню, книгу и только что заказанное толстяком блюдо.)
- Je voudrais un chateau saignant , - сказал толстяк за столиком.
Судя по отражению в зеркале, толстяк сидел за соседним столиком, позади
Хуана, и поэтому его образ и его голос должны были проделать
противоположно направленные пути, чтобы, встретившись, привлечь к себе
внезапно обострившееся внимание.
(Так же книга в витрине на бульваре Сен-Жермен: внезапный бросок вперед
белой обложки "NRF" , выпад на Хуана, как прежде - образ Элен, а теперь -
фраза толстяка за столиком, просившего "замок с кровью"; как покорное
согласие Хуана сесть за этот дурацкий столик в ресторане "Полидор" спиною
ко всему миру.)
Конечно, Хуан был единственным посетителем, для которого заказ толстяка
имел второй смысл; автоматически,
