Конан Дойл Артур - Человек Из Архангельска
Артур Конан Дойл
Человек из Архангельска
4 марта 1867 года, будучи на двадцать пятом году от роду, я записывал в
своей записной книжке следующее - результат многих умственных волнений и
борьбы:
"Солнечная система, посреди бесчисленного количества других систем, таких
же обширных, как она, несется в вечном молчании в пространстве по направлению
к созвездию Геркулеса. Громадные шары, из которых она состоит, вертятся в
вечной пустоте непрестанно и безмолвно. Из них один из самых маленьких и самых
незначительных есть то скопление твёрдых и жидких частиц, которое мы назвали
Землёю. Он несётся вперёд теперь, как он нёсся до моего рождения, и будет
нестись после моей смерти - вертящаяся тайна, пришедшая неизвестно откуда и
идущая неизвестно куда. На наружной коре этой движущейся массы пресмыкается
много козявок, одна из которых я, Джон Мак-Витти, беспомощный, бессильный,
бесцельно увлекаемый в пространстве. Однако положение вещей у нас таково, что
небольшую дозу энергии и проблески разума, которыми я обладаю, всецело
отнимает у меня труд, который необходим, чтобы приобрести известные
металлические кружки, посредством которых я могу купить химические элементы,
необходимые для возобновления моих постоянно разрушающихся тканей, и иметь над
своей головой крышу, которая защищала бы меня от суровости погоды. Я, таким
образом, не могу тратить времени на размышление о мировых вопросах, с которыми
мне приходится сталкиваться на каждом шагу. Между тем, такая ничтожность, как
я, может ещё иногда чувствовать себя до некоторой степени счастливым и даже -
отметьте это! - по временам ощущать прилив гордости от чувства собственной
значимости".
Эти слова, как я сказал, я записывал в своей записной книжке, и они точно
выражали мои мысли, которые я чувствовал глубоко укоренившимися в своей душе,
постоянными и не вызванными минутными преходящими эмоциями. Наконец, однако
же, пришло время, когда умер мой дядя, Мак-Витти из Гленкарна, тот самый,
который был одно время представителем комитета палаты общин. Он разделил своё
большое состояние между своими многочисленными племянниками, и я убедился, что
я теперь в изобилии снабжён средствами для удовлетворения моих нужд на всё
остальное время своей жизни. В то же время я сделался собственником мрачного
клочка земли на берегу Кэтнесса; я думаю, старик одарил меня в насмешку, так
как этот клочок песчаной местности не имел никакой ценности. Юмор старика
всегда носил оттенок какой-то свирепости. В то время я был стряпчим в одном
городе Средней Англии.
Теперь я мог дать работу своим мыслительным способностям, отказаться от
всяких мелких и низких целей, мог возвысить свой ум изучением тайн природы.
Мой отъезд из Англии был ускорен тем обстоятельством, что я чуть не убил
человека в ссоре, так как я вспыльчивого нрава и забываю о своей силе, когда
прихожу в бешенство. Против меня не было возбуждено судебного преследования,
но газеты травили меня, а люди косились на меня при встрече. Кончилось тем,
что я проклял их и их прокопчённый дымом город и поспешил в мои скверные
владения, где я мог, наконец, найти спокойствие и благоприятный случай для
уединённых изучений и размышлений. Я сделал позаимствование из своего капитала
прежде, чем уехал, и таким образом мог взять с собою избранную коллекцию
философских книг и самых современных инструментов вместе с химическими
препаратами и другими подобного рода вещами, которые могли понадобиться мне в
моём уединении.
Местность, которую я уна
