Конан Дойл Артур - Профессор Челленджер 1
АРТУР КОНАН ДОЙЛ
ДЕЗИНТЕГРАЦИОННАЯ МАШИНА
ПРОФЕССОР ЧЕЛЛЕНДЖЕР – 0
Профессор Челленджер пребывал в прескверном расположении духа. Взявшись за ручку двери, я замер в нерешительности перед его кабинетом и услышал нижеследующий монолог; слова гремели и отдавались по всему дому:
— Да, я говорю, что вы второй раз ошиблись номером. Второй, за одно утро! Вы что, воображаете, будто какой то идиот на другом конце провода может отвлекать ученого от серьезной работы своими назойливыми звонками?
Я не потерплю этого! Алло, сию же минуту пошлите за управляющим вашей бездарной телефонной лавочки! А, вы и есть управляющий?!
Так почему же, в таком случае, вы не управляетесь? Да, разумеется, вы управились с тем, что позволили отвлечь меня от дела, — дела, важность которого вашему уму не дано понять! Я желаю связаться с главным распорядителем.
Что, его нет? Этого и следовало ожидать! Я отдам вас под суд, сэр, если подобное повторится! Ведь наказали же горластых петухов.
Да, это я добился их осуждения. Наказали петухов, а с какой стати терпеть дребезжание телефона? Все ясно.
Извинение в письменном виде? Очень хорошо. Я рассмотрю его. Доброго утра!
Именно после этих слов я отважился переступить порог. Безусловно, время я выбрал не самое удачное. Когда Челленджер положил телефонную трубку, я очутился не перед профессором передо мной был разъяренный лев!
Его огромная черная борода топорщилась, могучая грудь негодующе вздымалась. Он окинул меня с головы до пят взглядом надменных серых глаз, и на меня обрушились последствия его гнева.
— Проклятые лентяи! За что только этим негодяям деньги платят! — загремел он. — Мне было слышно — они смеялись, когда я излагал им свою вполне справедливую жалобу. Это заговор, дабы докучать мне!
А теперь, юный друг, еще и вы явились сюда, чтобы довершить бедствия злополучного утра. Вы здесь, позвольте узнать, по собственной воле, или же ваша газетенка отправила вас заполучить у меня некое интервью? Как у друга, у вас, разумеется, есть привилегии, но как журналист — можете убираться!
Я лихорадочно шарил в кармане в поисках письма от Мак Ардла, но тут профессору на память пришел еще новый повод для недовольства. Огромные волосатые руки его рылись в бумагах на столе и наконец извлекли оттуда газетную вырезку.
— Весьма мило с вашей стороны упомянуть обо мне в одном из ваших последних литературных опусов, — сказал он, негодующе потрясая передо мной листом. — Это было в каких то дурацких замечаниях касательно останков ископаемого ящера, недавно обнаруженных в соленгофских сланцах. Вы начинаете абзац со слов: Профессор Дж. Э.Челленджер, принадлежащий к величайшим умам современности…
— И что же, сэр? — осведомился я.
— К чему подобные возмутительно несправедливые определения и ограничения? Можно подумать, будто вы в состоянии сказать, кто они, эти другие выдающиеся мужи, которым вы приписываете равенство, а то, чего доброго, еще и превосходство надо мною?
— Я неудачно выразился, сэр. Разумеется, мне следовало бы сказать: Профессор Челленджер, величайший ум современности, — согласился я, и сам совершенно убежденный в правоте этих слов. Мое признание сразу же обратило зиму в лето.
— Дорогой мой юный друг, не думайте, что я придираюсь, отнюдь. Но, будучи окружен задиристыми и безмозглыми коллегами, человек, оказывается, вынужден защищаться.
Вы знаете, мой друг, самоутверждение чуждо моей натуре, но мне приходится отстаивать свои принципы перед бездарными оппонентами. А теперь проходите! Садитесь! Что же привело вас ко мне в это
