Конан Дойл Артур - Картонная Коробка
Артур Конан-Дойль
Картонная коробка
Выбирая несколько типичных дел, иллюстрирующих
замечательные свойства ума моего друга Шерлока Холмса, я
старался, насколько возможно, отыскать среди них наименее
сенсационные, но в то же время открывающие широкое поле для его
талантов. Однако, к сожалению, совершенно невозможно отделить
сенсационное от криминального, и летописец оказывается перед
дилеммой: он должен либо пожертвовать подробностями,
необходимыми для его отчета, и, следовательно, дать неверное
представление о деле в целом, либо использовать материалы,
которые дает ему не выбор, а случай. После этого краткого
вступления я перехожу к моим запискам о странной и в своем роде
ужасной цепи событий.
Стоял неимоверно жаркий августовский день. Бейкер-стрит
была раскалена, как печь, и ослепительный блеск солнца на
желтом кирпиче дома напротив резал глаза. Трудно было поверить,
что это те самые стены, которые так мрачно глядели сквозь
зимний туман. Шторы у нас были наполовину спущены, и Холмс,
поджав ноги, лежал на диване, читая и перечитывая письмо,
полученное с утренней почтой. Сам я за время службы в Индии
привык переносить жару лучше, чем холод, и тридцать три градуса
выше нуля не особенно меня тяготили. Но в утренних газетах не
было ничего интересного. Сессия парламента закрылась. Все
уехали за город, и я начал тосковать по полянам Нью-Фореста и
по каменистому пляжу Саутси. Однако истощенный банковский счет
заставил меня отложить отпуск, а что касается моего друга, то
ни сельская местность, ни море никак не привлекали его. Ему
нравилось затаиться среди пяти миллионов людей, перебирая их
своими щупальцами и чутко ловя каждый слух или подозрение о
неразгаданном преступлении. Любви к природе не нашлось места
среди множества его достоинств, и он изменял себе лишь тогда,
когда оставлял в покое городского злодея и начинал выслеживать
его деревенского собрата.
Увидев, что Холмс слишком поглощен чтением, чтобы
беседовать со мной, я отбросил скучную газету и, откинувшись на
спинку кресла, погрузился в размышления. Внезапно голос моего
друга прервал их.
-- Вы правы, Уотсон, -- сказал он. -- Это совершенно
нелепый способ решать споры.
-- Совершенно нелепый! -- воскликнул я и, внезапно поняв,
что он угадал мою невысказанную мысль, подскочил в кресле и в
изумлении уставился на него.
-- Что это. Холмс? -- вскричал я. -- Я просто не
представляю себе, как это возможно.
Он от души рассмеялся, видя мое недоумение.
-- Помните, -- сказал он, -- не так давно, когда я прочел
вам отрывок из рассказа По, в котором логически рассуждающий
наблюдатель следит за внутренним ходом мыслей своего
собеседника, вы были склонны рассматривать это просто как tour
de force1 автора. Я же сказал, что постоянно занимаюсь тем же,
но вы мне не поверили.
-- Ну что вы!
-- Возможно, вы не выразили этого словами, дорогой Уотсон,
но бровями выразили несомненно. Итак, когда я увидел, что вы
отложили газету и задумались, я был рад возможности прочитать
ваши мысли и под конец ворваться в них в доказательство того,
что я не отстал от вас ни на шаг.
Но я все же далеко не был удовлетворен таким объяснением.
-- В том отрывке, который вы прочли мне, -- сказал я, --
наблюдатель делает свои умозаключения на основании действий
человека, за которым он наблюдает. Насколько я помню, этот
человек споткнулся о кучу камней, посмотрел на звезды и так
далее. Но я спокойно сидел в кресле. Какой же ключ я мог вам
дать?
-- Вы несправедливы к себе.
