Конан Дойл Адриан & Карр Джон Диксон - Две Женщины
Адриан КОНАН ДОЙЛ и Джон Диксон КАРР
ДВЕ ЖЕНЩИНЫ
В своей записной книжке я нашел заметку, что в конце сентября 1886 года я
выезжал в Дартмур с сэром Генри Баскервилем. Незадолго до этого мое внимание
было привлечено очень интересным делом, названным в моих записях "Делом о
шантаже". Оно угрожало запятнать репутацию одной из самых уважаемых фамилий
Англии.
Даже сейчас, спустя много времени, Шерлок Холмс настаивает, чтобы я сделал
все от меня зависящее к сохранению в тайне имен действующих лиц этого
повествования. Само собой разумеется, я выполню это желание моего друга. В
процессе расследований нам с Холмсом волей-неволей приходилось узнавать чужие
тайны, разоблачение которых могло бы привести к большим неприятностям. И я
считаю делом чести не допускать, чтобы какое-нибудь мое неосторожное слово
принесло вред любому из тех наших клиентов - из высших слоев населения или из
простых людей, - которые излили свои горести в нашей скромной квартирке на
Бейкер-стрит.
Я припоминаю, что впервые услыхал об этом деле в конце сентября. Был серый
холодный день, в воздухе носился легкий туман, и я возвращался домой пешком
после посещения пациента на Ситон-Плэйс. Внезапно мне послышалось, что за мной
кто-то крадется. Меня догнал мальчишка, состоявший в "Иррегулярном отряде
Бейкер-стрит", как Холмс называл группу грязных и чумазых мальчишек, услугами
которых он пользовался в затруднительных случаях. Они были его глазами и ушами
в лондонских трущобах.
- Хэлло, Билли! - сказал я.
Мальчишка не подал виду, что узнал меня.
- Нет ли у вас спички, хозяин? - спросил он, показывая окурок.
Я дал ему коробок со спичками. Возвращая его, он на мгновение взглянул мне
в лицо.
- Доктор, скажите мистеру Холмсу, чтобы он остерегался лакея Бойса, -
быстро прошептал он и исчез.
Я был доволен, что мне придется передать Холмсу загадочное сообщение. Дело
в том, что для меня было ясно: мой друг занят расследованием какого-то дела.
Уже несколько дней его настроение менялось; то он был охвачен энергией, то
погружался в глубокие размышления и при этом много курил. Но, вопреки
обыкновению, он не считал нужным поделиться со мною своими заботами. Теперь
мне представлялась возможность включиться в это дело независимо от желания
Холмса. Должен признаться, это обстоятельство доставляло мне немалое
удовольствие.
Войдя в нашу гостиную, я увидел Холмса. Еще не сменивший своего красного
халата, он полулежал в кресле перед камином, его серые глаза с набухшими
веками были задумчивы, он глядел в потолок сквозь облако табачного дыма. В
длинной тонкой руке он держал какое-то письмо. Конверт с отпечатанной на нем
короной (я это тут же заметил) лежал на полу.
- А, это вы, Уотсон! - сказал он с раздражением. - Вы вернулись раньше,
чем я предполагал.
- Может быть, как раз это и поможет вам, - сказал я, немного обиженный его
тоном. И я тут же передал ему слова Билли. Холмс поднял брови.
- Любопытно!
- сказал он. - Но при чем тут лакей Бойс?
- Поскольку я совершенно не в курсе ваших дел, я затрудняюсь ответить на
этот вопрос, - заметил я.
- Клянусь честью, Уотсон, это довольно ясный намек! - воскликнул Холмс с
усмешкой. - Знайте, если я еще не открыл вам, чем я сейчас занимаюсь, то не
потому, что не доверяю вам. Дело это очень тонкое, и я считал необходимым
тщательно продумать его, прежде чем просить вашей дружеской помощи.
- Вам незачем оправдываться.
- Я в тупике, Уотсон. Может быть, как раз сейчас нужны энергичные активные
действия, а не глуб
