Комацу Саке - День Луны
Саке Комацу
День луны
- Кэн-тян...
Над низкой живой изгородью, оплетенной засыхающими стеблями повилики,
всплывает белое светлею пятно - лицо девочки.
- На, возьми... Прости, что так поздно.
В протянутой через изгородь руке колышутся тонкие, едва различимые в
полутьме метелки китайского мисканта.
Кэнити, встав на цыпочки, протягивает обе руки навстречу руке девочки.
Мать Кэнити, на ходу надев на босу ногу садовые гета, спускается с
галереи в палисадник. Звучат легкие шаги.
- Спасибо, Йосико-тян. Ты уж извини за беспокойство. Кэнити сам бы
должен был сходить в поле за мискантом, да прихворнул немного, выпил
слишком много сладкой воды со льдом. Ужасный он у меня сластена.
Мелькают белые ноги, легкое вечернее кимоно плывет по воздуху. Ласковая
улыбка трогает губы женщины. Лицо у нее тонко очерченное, светлое,
матовое. Волосы зачесаны назад и собраны в тяжелый узел на затылке.
"Какая у меня красивая мама!" - думает Кэнити и с восхищением глядит на
мать.
- Как поживаешь, Йосико-тян? - пальцы женщины нежно касаются головы
девочки. - У вас дома уже все готово для встречи луны?
- Да... Я все сама приготовила...
- Сама? Одна?
- Угу... Им некогда - папа сидит и пьет сакэ, а мама ушла по делам.
На секунду мать Кэнити задумывается, потом говорит:
- Хочешь отпраздновать с нами восход луны? Наш папа в командировке, мы
с Кэнити вдвоем.
Маленькое, светлое как цветок повилики лицо делается еще светлее от
счастья. Словно луна уже взошла по ту сторону изгороди. Стук гэта, скрип
калитки.
Все трое на галерее. Женщина ставит чашечки с ячменным отваром перед
чинно усевшимися мальчиком и девочкой. На столике для сутр - поднос из
свежего, некрашеного дерева. На подносе - круглые как шар лепешки, вареный
в стручках молодой горох, каштаны.
Мать ставит в вазу букет мисканта - подарок Йосико.
- О-о, смотрите, луна уже взошла!
Из-за крыши соседнего дома показывается круглая, светлая и ясная, как
начищенный серебряный поднос, луна. По ней медленно проплывают прозрачные
обрывки облаков.
- "Луна, луна, взошла луна..." - запевает Йосико тоненьким мелодичным
голоском, глотая слова. Кэнити поворачивается и видит, как мать молитвенно
складывает ладони перед луной. Наверно, про папу думает... И мальчик вдруг
ощущает острый прилив тоски по отцу, уехавшему в командировку. Он смотрит
на луну. Ему кажется, что у нее такие же усы, как у папы...
- Поиграем в пятнашки с тенью? - голос Кэнити кажется немного сердитым.
Но он совсем не сердится, просто ему хочется прогнать грусть.
Йосико радостно кивает и, громко стуча маленькими красными гэта,
выбегает в палисадник. По серебряной земле скользят легкие тени. Мелькают
конские хвосты причесок. Домотканые алые обои кажутся черными...
- Поймала, поймала!.. Вот она, тень!
Кэнити быстро оборачивается и видит за своей спиной Йосико. Она
наклоняется и со смехом ловит руками его тень, колышущуюся на земле.
Мальчик отпрыгивает в сторону.
Отовсюду - из трав палисадника, из щелей досок, проложенных поперек
канавы за оградой, - звенят летние песни насекомых...
Сослуживцы предложили Кэнити пойти в пивной бар, но он отказался. Он
вдруг вспомнил, какой сегодня день. Позвонил домой. С большим трудом в
цветочном отделе одного из универмагов отыскал мискант. Хрупкие метелки
едва уцелели в пыльной, душной, битком набитой электричке.
- Что это ты вдруг? - чуть насмешливо спросила Йосико.
Она торопливо собирала посуду на кухне, чтобы управиться со всеми
делами до восхода луны.
- Да вот, вспомни
