Киплинг Редьярд - За Чертой
Редьярд Киплинг
ЗА ЧЕРТОЙ
Ни каста, ни сон на сломанной кровати для любви не препона. Я
отправился искать любовь и потерял себя.
Индийская пословица
При всех обстоятельствах человек должен держаться своей касты, своей
расы и своего племени. Пусть белый прилепится к белому, а черный к черному.
И тогда никакие превратности не нарушат привычного распорядка вещей, не
будут внезапны, непостижимы или нежданны.
Вот история человека, который ступил за надежные пределы
добропорядочного и привычного ему общества и тяжко за это поплатился.
Сперва он слишком много узнал, потом слишком много увидел. Он слишком
глубоко проник в чужеземную жизнь -- больше он этого не повторит.
Амир-Натхов овраг расположен в самой сердцевине города, сразу за басти
Джита-Мегджи, и упирается он в стену с одним-единственным окном, забранным
решеткой. В устье оврага стоит огромный хлев, а по обе его стороны высятся
глухие стены. Ни Сучет Сингх, ни Гаур Чанд не склонны позволять своим
женщинам глядеть на мир. Держись Дурга Чаран их взглядов, он был бы сейчас
куда счастливее, а маленькая Бизеза могла бы по-прежнему замешивать хлеб
собственными руками. Ее решетчатое окно выходило в узкий и темный овраг, где
не бывает солнца и буйволы барахтаются в липком синем иле. Бизезе было лет
пятнадцать, она уже овдовела и денно и нощно молила богов послать ей
возлюбленного, потому что не была склонна к одинокой жизни.
Однажды англичанин по имени Триджего, бесцельно блуждая по городу,
забрел в Амир-Натхов овраг и, пройдя мимо буйволов, споткнулся о кучу
соломенной трухи.
Тут он обнаружил, что овраг кончается тупиком, и услышал за оконной
решеткой тихий смешок. Смешок этот был мелодичен, и Триджего, знавший, что
для разных житейских надобностей добрые старые "Арабские ночи" -- отличное
руководство, подошел поближе к окну и прошептал тот стих из "Любовной песни
Хар Диала", который начинается так:
Как человеку не пасть ниц перед лицом нагого солнца?
Или влюбленному при виде возлюбленной?
Если колени мои подогнутся, о сердце моего сердца,
виновен ли я в том, что краса твоя меня ослепила?
За окном тихо звякнули женские браслеты, и тоненький голос пропел пятый
стих "Песни":
Увы, увы! Как Луне поведать Лотосу о своей любви
к нему, если врата небесные на запоре и собираются
тучи, чреватые дождем?
Они похитили у меня возлюбленную и теперь на вьючных лошадях
влекут ее в сторону севера.
На ногах железные цепи, что прежде сковали мое сердце.
Призовите лучников, пусть готовят...
Песня внезапно смолкла, и Триджего ушел из Амир-Натхова оврага,
недоумевая, кто же эта женщина, которая без запинки подхватила цитату из
"Любовной песни Хар Диала".
На следующее утро, когда он ехал в контору, какая-то старуха бросила
ему в коляску пакет. В пакете Триджего обнаружил половинку сломанного
стеклянного браслета, кроваво-красный цветок дхака, щепотку бхусы, то есть
соломенной трухи, и одиннадцать орешков кардамона. Пакет был своего рода
письмом, но не бестактным и компрометирующим, а тонким и зашифрованным
любовным посланием.
Я уже говорил, что Триджего слишком много знал о таких вещах.
Англичанину не следует понимать язык предметных писем. Но Триджего разложил
эти пустячки у себя на служебном столе и стал вникать в их смысл. Во всей
Индии сломанный браслет означает вдову индуса, потому что после смерти мужа
браслеты на ее запястьях положено разбивать. Триджего сразу сообразил, о чем
говорит осколок браслета. Цветок дхака значит и "хочу", и "приди", и
"напи
