Киплинг Редьярд - Отброшенный
Редьярд Киплинг
ОТБРОШЕННЫЙ
Эти смирятся, а те взбрыкнут
(Тише ты, дьявол, смирно стой!),
Там ласка нужна, там -- корда и кнут
(Пошел! Не бойся, не на убой!),
А те -- без убытков нельзя, видать --
Умрут, но себя не дадут взнуздать
Сколько ни бей их -- не выбьешь спесь.
Так, взбесившись, и сдохнут здесь.
Хор тунгальских объездчиков
(Перевод Д. Закса)
Неразумно воспитывать мальчика по "оранжерейной системе" -- термин,
изобретенный родителями, -- если мальчик этот должен самостоятельно вступить
в мир и сам заботиться о себе. Если он не редчайшее исключение -- один на
тысячу,--он непременно должен будет вынести множество ненужных страданий, а
возможно, его постигнут самые страшные беды, хотя бы уже потому, что ему
неведомы подлинные соотношения между вещами.
Попробуйте-ка дать щенку поесть мыла в ванной или пожевать только что
начищенный сапог. Он будет жевать и радостно повизгивать до тех пор, пока не
обнаружит, что вакса и коричневое уиндзорское мыло скверно действуют на
него. Вот каким образом он убеждается в том, что мыло и башмаки не слишком
полезны для здоровья. А любой старый дворовый пес очень скоро докажет ему,
как глупо кусать за уши больших собак. Так как он еще юн, то он запоминает
эти уроки и к шести месяцам выходит в жизнь хорошо воспитанным маленьким
животным, умеющим сдерживать свой аппетит. Если же его уберечь от этой
троицы -- сапог, мыла и больших собак -- до тех пор, пока он не станет
совсем взрослым псом с хорошо развитыми челюстями, представьте себе, как бы
страшно он занемог и как бы здорово его отлупили! Примените это соображение
к "оранжерейной системе" и посмотрите, что из этого выйдет. Звучит это не
совсем приятно, но зато это меньшее из двух зол.
Жил однажды мальчик, воспитанный по "оранжерейной системе". И эта
система убила его. Он не расставался со своими родственниками, начиная с
момента рождения и кончая часом, когда отправился в Сэндхерст, выдержав
экзамен одним из первых в списке. Он был превосходно обучен всему, за что
домашний учитель ставит высшие баллы, и имел еще дополнительное достоинство
-- в том смысле, что "никогда не доставлял ни минуты огорчения своим
родителям". То, чему он научился в Сэндхерсте помимо обязательных дисциплин,
не имеет большого значения. Он осмотрелся и нашел, что "мыло" и "вакса"
весьма недурны. Достаточно было немного отведать их, чтобы выйти из
Сэндхерста уже не таким возвышенным, каким он был при поступлении. Затем,
через некоторый промежуток времени, последовала размолвка между ним и
родственниками, так много от него ожидавшими. Далее -- еще один год жизни,
"не запятнанный общением с внешним миром", в третьеразрядном запасном
батальоне, где все низшие чины совсем еще дети, а высшие -- старые бабы. И,
наконец, отъезд в Индию, где он оказался лишенным поддержки родителей и где
не было никого, кроме него самого, к чьей помощи можно было бы прибегнуть в
тяжелую минуту.
А Индия -- такое место, в котором, как нигде, не следует воспринимать
все слишком серьезно -- за исключением, конечно, полуденного солнца.
Чрезмерная работа и чрезмерная затрата энергии убивают человека с тем же
успехом, как и чрезмерная приверженность порокам или чрезмерное употребление
алкоголя. Флирту здесь не придается значения, потому что человека постоянно
переводят с места на место, и кто-нибудь -- вы или она -- уезжает с военного
поста и больше никогда туда не возвращается. Хорошая работа также не имеет
значения, потому что человек оценивается по самым
