Киплинг Редьярд - Мэ-Э, Паршивая Овца
Редьярд Киплинг
МЭ-Э, ПАРШИВАЯ ОВЦА...
Мз-э, паршивая овца.
Дай хоть шерсти клок!
Да сэр, да, сэр, -- три мешка,
Полон каждый мешок.
Хозяйке -- мешок, и хозяину тоже,
И кукиш мальчишке: быть плаксой негоже.
Считалочка
(Стихи в переводе Р. Сефа.)
Взгляни, как публика грустит,
Покуда Панч за сценой скрыт.
Но раздается голосок --
Он хрипловат и так высок.
От всей души смеются люди --
На ширме появилась Джуди.
Дж. Свифт. Ода Панчу
МЕШОК ПЕРВЫЙ
Когда я в отчем доме жил, то мне
жилось получше.
Панча укладывали сообща -- айя, хамал и Мита, рослый, молодой сурти в
красном с золотом тюрбане. Джуди давно подоткнули одеяльце, и она сонно
посапывала за пологом от москитов. Панчу же позволили не ложиться до "после
обеда". Вот уже дней десять поблажки так и сыпались на Панча, и взрослые,
населяющие его мир, смотрели добрей на его замыслы и свершения, по
преимуществу опустошительные, точно смерч. Он сел на край кровати и
независимо поболтал босыми ногами.
-- Панч-баба, бай-бай? -- с надеждой сказала айя.
-- Не-а, -- сказал Панч -- Панч-баба хочет сказку, как жену раджи
превратили в тигрицу. Ты, Мита, рассказывай, а хамал пускай спрячется за
дверью и будет рычать по-тигриному в страшных местах.
-- А не разбудим Джуди-баба ? -- сказала айя.
-- Джуди-баба и так разбудилась, -- пропищал голосишко из-за полога.--
Жила-была в Дели жена раджи. Говори дальше, Мита.-- И не успел Мита начать,
как она вновь уснула крепким сном.
Никогда еще эта сказка не доставалась Панчу ценой столь малых усилий.
Тут было над чем призадуматься. Да и хамал рычал по-тигриному на двадцать
разных голосов...
-- Стой! -- повелительно сказал Панч. -- А что же папа не идет сказать
кого-я-сейчас-отшлепаю ?
-- Панч-баба уезжает, -- сказала айя. -- Еще неделя, и некому будет
больше дергать меня за волосы. -- Она тихонько вздохнула, ибо очень дорог
был ее сердцу хозяйский мальчик.
-- На поезде, да? -- сказал Панч, становясь ногами на кровать.--В Гхаты
и по горам, прямо в Насик, где поселилась тигрица, бывшая жена раджи?
-- Нет, маленький сахиб, -- сказал Мита и посадил его себе на плечо --
В этом году -- не в Насик. На берег моря, где так хорошо швырять в воду
кокосовые орехи, а оттуда -- за море на большом корабле. Возьмете Миту с
собой в Вилайет?
-- Всех возьму,-- объявил Панч, высоко вознесенный сильными руками Миты
-- Миту, айю, хамала, Бхини-который-смотрит-за-садом и Салам-капитан-сахиба,
заклинателя змей.
-- Велика милость сахиба, -- сказал Мита, и не было в его голосе
усмешки. Он уложил маленького человека в постель, а айя, присев в лунном
квадрате у порога, принялась убаюкивать его бормотанием, нескончаемым и
певучим, как литания в парельской католической церкви. Панч свернулся
клубочком и заснул.
Утром Джуди подняла крик, потому что в детскую забралась крыса, и
замечательная новость вылетела у Панча из головы. Хотя не так уж важно, что
он ей не сказал, ведь ей шел всего четвертый год, ей было все равно не
понять. Зато Панчу сравнялось пять лет, и он знал, что в Англию ехать куда
интересней, чем в Насик.
И вот продали карету и продали пианино, оголились комнаты, меньше стало
посуды, когда садились за стол, и папа с мамой подолгу совещались, разбирая
пачку конвертов с роклингтонскими штемпелями.
-- Хуже всего, что ни в чем нет твердой уверенности,-- поглаживая усы,
говорил папа -- Письма-то, вообще говоря, производят самое приятное
впечатление, условия тоже вполне приемлемы...
"Хуже всего, что дети будут расти без м
