Киплинг Редьярд - Лиспет
Редьярд Киплинг
ЛИСПЕТ
Любовь изгнали вы! Не вам меня учить.
Каких богов мне чтить!
Един во Трех? Три в Нем? Не верю им!
Вернусь к богам своим.
Мне утешение дадут они верней,
Чем ваша Троица с Христом бесстрастным в ней.
Новообращенный
(Перевод Д. Закса.)
Она была дочерью горца Соно и жены его Джаде. Как-то раз у них не
уродился маис, и два медведя забрались ночью на их единственное маисовое
поле над долиной Сатледжа. неподалеку от Котгарха, и поэтому зимой они
перешли в христианство и принесли в миссию свою дочь, чтобы ее окрестили.
Котгархский пастор назвал ее Элизабет -- "Лиспет". как произносят в горах на
языке пахари.
Позже в Котгархской долине вспыхнула холера. Она поразила Соно и Джаде,
и Лиспет стала не то служанкой, не то компаньонкой жены тогдашнего
котгархского пастора. Это случилось уже после того, как в миссиях
властвовали моравские братья, но Котгарх тогда еще нс совсем утратил свою
славу господина северных гор.
Не знаю, христианство ли пошло на пользу Лнспет иди боги ее племени
пеклись о ней не меньше, но она росла красавицей. А когда девушка с гор --
красавица, стоит проехать пятьдесят миль по плохой дороге для того только,
чтобы взглянуть на нее. У Лиспет было античное лицо -- одно из тех лиц,
которые так часто видишь на картинах и так редко в жизни,-- кожа цвета
слоновой кости и удивительные глаза. Для уроженки тех мест она была очень
высокой, и если бы не платье из безобразного, излюбленного в миссиях
набивного ситца, вы бы подумали, неожиданно встретив ее в горах, что это
сама Диана вышла на охоту.
Лиспет легко приноровилась к христианству и, когда выросла, не
отвернулась от него, не в пример многим другим девушкам с гор. Соплеменники
не любили ее, потому что, говорили они, она сделалась мем-сахиб и каждый
день умывается; а жена пастора не знала, как с ней обращаться. Казалось,
неловко заставлять величественную богиню пяти футов десяти дюймов роста мыть
тарелки и чистить кастрюли. Поэтому Лиспет играла с пасторскими детьми,
ходила в воскресную школу, читала все книги, какие попадались ей в руки, и
становилась все краше и краше, как принцесса в волшебной сказке. Жена
пастора говорила, что девушке следовало бы поехать в Симлу и найти там себе
какое-нибудь "приличное" место, стать няней или чем-нибудь в этом роде. Но
Лиспет не хотела искать себе места. Она была счастлива в Котгархе.
Когда путешественники -- в те годы это бывало не часто -- вдруг
приезжали в Котгарх, Лиспет обычно запиралась у себя в комнате, боясь, как
бы они не увезли ее в Симлу или еще куда-нибудь в неведомый мир.
Однажды, вскоре после того как ей исполнилось семнадцать, Лиспет
отправилась в горы. Гуляла она не так, как английские дамы -- мили полторы
пешком, а обратно в коляске. Во время своих "небольших" прогулок, делая миль
по двадцать-тридцать, она исходила вдоль и поперек все окрестности Котгарха
до самой Нарканды На этот раз она вернулась, когда уже совсем стемнело,
спустившись в Котгарх по обрывистому склону с чем-то тяжелым на руках. Жена
пастора дремала в гостиной, когда, с трудом переводя дух, чуть не падая под
тяжестью ноши, туда вошла Лиспет. Положив свою ношу на диван, она сказала
просто.
-- Это мой муж. Я нашла его на дороге в Баги. Он расшибся. Мы выходим
его, и, когда он поправится, пастор нас обвенчает.
До сих пор Лиспет ни разу не упоминала о своих матримониальных
намерениях, и жена пастора пришла в ужас. Однако прежде всего надо было
заняться человеком, лежащим на диване. Это
