Киплинг Редьярд - Без Благословения Церкви
Редьярд Киплинг
БЕЗ БЛАГОСЛОВЕНИЯ ЦЕРКВИ
Я встретил осень, не прожив весны.
Все закрома до времени полны:
Год подарил мне бремя урожая
И, обессилев, облетел, как сад,
Где не расцвет я видел, а распад.
И не рассвет сиял мне, а закат:
Я был бы рад не знать того, что знаю.
Горькие воды
1
- А если будет девочка?
- Мой повелитель, этого не может быть. Я столько ночей молилась, я
посылала столько даров к святыне шейха Балла, что я знаю: бог даст нам сына
- мальчика, который вырастет и станет мужчиной. Думай об этом и радуйся.
Моя мать будет его матерью, пока ко мне не вернутся силы, а мулла патанской
мечети вычислит, под каким созвездием он родился - дай бог, чтобы он увидел
свет в добрый час! - и тогда, тогда тебе уже не наскучит твоя рабыня.
- С каких это пор ты стала рабыней, моя царица?
- С самого начала, и вот теперь милость небес снизошла на меня. Как
могла я верить в твою любовь, если знала, что ты купил меня за серебро?
- Но ведь это было приданое. Я просто дал деньги на приданое твоей
матери.
- И она спрятала их и сидит на них целый день, как наседка. Зачем ты
говоришь, что это приданое? Меня, еще девочку, купили, как танцовщицу из
Лакхнау.
- И ты жалеешь об этом?
- Я жалела раньше; но сегодня я радуюсь. Ведь теперь ты меня никогда
не разлюбишь? Ответь мне, мой повелитель!
- Никогда. Никогда!
- Даже если тебя полюбят мем-лог, белые женщины одной с тобой крови?
Ты ведь знаешь - я всегда смотрю на них, когда они выезжают на вечернюю
прогулку: они такие красивые.
- Что из того? Я видел сотни воздушных шаров; но потом я увидел луну
- и все воздушные шары померкли.
Амира захлопала в ладоши и засмеялась.
- Ты хорошо говоришь, - сказала она и добавила с царственным видом:
- Довольно. Я разрешаю тебе уйти - если ты хочешь.
Он не двинулся с места. Он сидел на низком красном лакированном ложе, в
комнате, где, кроме сине-белой ткани, застилавшей пол, было еще несколько
ковриков и целое собрание вышитых подушек и подушечек. У его ног сидела
шестнадцатилетняя женщина, в которой для него почти целиком сосредоточилась
вселенная. По всем правилам и законам должно было быть как раз наоборот,
потому что он был англичанин, а она - дочь бедняка мусульманина: два года
назад ее мать, оказавшись без средств к существованию, согласилась продать
Амиру, как продала бы ее насильно самому Князю Тьмы, предложи он хорошую
цену.
Джон Холден заключил эту сделку с легким сердцем; но получилось так,
что девушка, еще не достигнув расцвета, без остатка заполнила его жизнь. Для
нее и для сморщенной старухи, ее матери, он снял небольшой, стоявший на
отшибе дом, из которого открывался вид на обнесенный глинобитной стеной
многолюдный город. И когда во дворе у колодца зацвели золотистые ноготки и
Амира окончательно обосновалась на новом месте, устроив все сообразно со
своими вкусами, а ее мать перестала ворчать и сетовать на то, что кухонное
помещение плохо приспособлено для стряпни, что базар далеко и вообще вести
хозяйство слишком хлопотно, - Холден вдруг понял, что этот дом стал его
родным домом. В его холостяцкое бунгало в любой час дня и ночи мог ввалиться
кто угодно, и жить там было неуютно. Здесь же он один имел право переступить
порог и войти на женскую половину дома: стоило ему пересечь двор, как
тяжелые деревянные ворота запирались на крепкий засов, и он оставался
безраздельным господином своих владений, где вместе с ним царила только
Амира. И вот теперь в это царство собирался вступить некто третий, чье
