Кинг Стивен - Ночное Путешествие
Стивен Кинг
НОЧНОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ
(Зеленая Миля #5)
1
Господин Герберт Уэлс написал однажды рассказ о человеке, который
изобрел машину времени. И я вдруг понял, что, когда писал эти
воспоминания, изобрел свою собственную машину времени. В отличие от
машины Уэлса моя могла путешествовать только в прошлое. В 1932-й, если
уж быть точным, когда я служил старшим надзирателем в блоке "Г"
Исправитель-ного учреждения штата "Холодная Гора", но действовала
почти без помех. И все равно, эта машина времени напоминает мне
старенький "форд", который был у меня в то время: знаешь точно, что
заведется, но никогда не можешь сказать, хватит ли одного поворота
ключа или придется вылезать и крутить рукоятку, пока рука не
отвалится.
Много раз моя машина заводилась с пол-оборота, с тех пор как я
начал рассказ о Джоне Коффи, но вчера пришлось крутить рукоятку.
Наверное, это потому, что я дошел до казни Делакруа и какая-то часть
моего разума никак не хочет успокоиться. Эта смерть была ужасной,
просто потрясающе ужасной, и все из-за Перси Уэтмора, молодого
человека, который очень любил причесывать свои волосы, но не терпел,
когда над ним кто-то смеялся, - даже наполовину лысый французик,
которому не суждено было дожить до Рождества.
Как во всякой грязной работе, самое тяжелое только начиналось.
Двигателю все равно, чем его заводить: ключом или рукояткой, если уж
завелся, то в любом случае работает нормально. Так и со мной вчера.
Сначала слова выходили короткими фразами, потом длинными
предложениями, а потом потекли рекой. Я обнаружил, что писание -
особый, даже пугающий вид воспоминаний, в них есть что-то
захватывающее, приводящее в восторг. Может быть, потому, что сильно
постарел (а это произошло как-то незаметно), но по-моему, это не так.
Я думаю, что сочетание карандаша и памяти создает какое-то особое
волшебство, и волшебство это опасно. Как человек, знавший Джона Коффи
и видевший, что он мог сделать - людям и мышам, - я знаю, о чем
говорю.
Волшебство опасно.
Во всяком случае я писал весь день вчера, и слова просто текли из
меня, солнечная комната этого замечательного дома для престарелых
исчезла, а вместо нее появилось помещение склада в конце Зеленой Мили,
где столько моих подопечных присели в последний раз, и ступеньки
лестницы, ведущей в тоннель под дорогой. Именно там Дин, Брут и я
обступили Перси Уэтмора около дымящегося тела Эдуара Делакруа и
заставили Перси повторить свое обещание подать заявление о переводе в
психиатриче-ский интернат в Бриар Ридже.
В солярии всегда свежие цветы, но вчера к полудню я ощущал только
ядовитый запах горелой плоти мертвеца. Звук газонокосилки за окном
сменил-ся гулким капаньем воды, медленно сочащейся со сводчатого
потолка тоннеля. Путешествие продолжа-лось. И если не телом, то душой
и разумом я был там, в 1932 году.
Я пропустил обед, писал часов до четырех, а когда наконец отложил
карандаш, рука моя ныла. Я медленно спустился в конец коридора второго
этажа. Там есть окно, которое выходит на стоянку машин персонала. Брэд
Долан - похожий на Перси санитар, которого слишком интересовало, куда
я хожу и что делаю на прогулке, - ездил на старом "шевроле", на
бампере которого красовалась наклейка: "Я видел Бога, и его имя
Тритон". Машины не было, смена Брэда закончилась, и он отправился в
какой-нибудь садик, называемый домом. Я представил себе трейлер, на
стенах которого скотчем прилеплены картинки, а по углам стоят банки
из-под пива.
Я вышел через кухню, где точько начин
