Кессель Жозеф - Всадники
ЖОЗЕФ КЕССЕЛЬ
ВСАДНИКИ
ПРЕДШЕСТВЕННИК МИРА.
Грузовики продвигались вперед не быстрее верблюдов ведущих караваны, а
всадники не обгоняли людей идущих пешком. Плохие дороги всех принуждали к
одному темпу. Приближался перевал Шиблар, - единственный пролом через
исполинские скальные массивы Гиндукуша в этом месте. На высоте 3500 метров
его должны были проходить все грузовики, все караваны и все массы людей
передвигающиеся между севером и югом Афганистана.
С одной стороны - отвесные скалы. С другой - обрыв. Гигантские
бесформенные глыбы, что отломились от гранитных исполинов, каменные осыпи
перекрывали дорогу. Она поднималась все выше, а ее крутые серпантины и
повороты становились все опасней и страшней.
Погонщики мулов, руководители караванов, пастухи и их стада чувствовали
себя здесь не очень хорошо. Воздух был разреженный и режущий, ледяной холод
пронизывал все. Но все же их путь был менее опасен: словно цепочка муравьев
тянулись они друг за другом вдоль скалистой стены этой дороги.
Другое дело грузовики. Путь лежавший перед ними был так узок, что
бывало они занимали всю его ширину, и их колеса касались не укрепленного,
осыпающегося края обрыва. Одно неверное движение водителя, малейшая
невнимательность, отказавший мотор или тормоза - и ржавые, потрепанные
временем машины могли рухнуть в пропасть. Из-за своего груза, как обычно
превосходящего все возможные нормы в несколько раз, на такой дороге
управлять ими было еще сложнее. Но плюс к рядам мешков, пакетов, штабелям
ящиков и коробов, тюкам перевязанных грубыми веревками, грузовики несли свой
самый тяжелый и непредсказуемый груз - людей. На крышах, поверх мешков, на
боках кузовов, и даже на их брезентовых крышах - ехали они.
Плотно прижавшись друг к другу, часто лежа или сидя ютились они сверху
- их потрепанные концы тюрбанов развивались на ветру, и каждый поворот,
каждый толчок, приводил эту непонятно каким образом сохраняющую равновесие
человеческую пирамиду, почти к полному разрушению.
В одном из грузовиков, на самой высокой точке такой удивительной
пирамиды, сидел древний старик. Он ничего не сделал, чтобы оказаться на ее
вершине и произошло это само собой, ибо он был так худ и легок, что плотные
слои людей сложившиеся здесь еще с самого Кабула, вытолкнули его наверх,
словно волна несущая на своем пенном крае невесомое птичье перо.
Поставив босые ноги на плечи одного соседа и сидя на плечах другого, он
не двигаясь смотрел на медленно плывущие мимо цепи гор и пики Гиндукуша.
Скалы, гребни хребтов, острые зубцы гор были серого, того самого древнего,
самого беспощадного серого цвета. Мелкая пыль, напоминающая пепел
погребальных костров, покрывала эти горы-гиганты. Каждый их гранитный выступ
и каждый их острый скол вплоть до ледников лежащих на вершинах пиков,
бесстрашно целящихся в небеса.
Все менее разговорчивыми становились путешествующие. Их анекдоты,
смешки, шутки и рассказы за которыми эти, любящие посмеяться, люди проводили
время, - совершенно утихли. Теперь кто-нибудь лишь глубоко вздыхал или же
сбивчиво бормотал молитву. Но в конце-концов смолкли и они.
В молчании ехали все дальше и только пытались покрепче прижаться к
плечу соседа.
Но в отличии от остальных, древний старик расположившийся на самом
верху - не испытывал ни страха, ни печали. Его глаза видели вместо этого
мертвого, лунного пейзажа - зеленые долины, шумные города, жаркие пустыни и
бесконечные степи: Афганистан. Он знал все его провинции, все его дороги и
тропы. Он
