Керуак Джек - Ангелы Опустошения (Книга 2, Часть 3)
ДЖЕК КЕРУАК
АНГЕЛЫ ОПУСТОШЕНИЯ
Книга вторая
Часть третья
Проездом через Танжер, Францию и Лондон
50
Что за безумной картинкой, может быть вид типичного американца, сидящего
на судне грызя в задумчивости ногти куда бы в самом деле поехать, что сделать
дальше -- Я вдруг понял что мне вообще некуда приткнуться.
Но именно в этом путешествии в моей жизни произошла великая перемена
которую я назвал "полным оборотом" на этой предыдущей странице, поворотом от
молодежного храброго чувства приключения к полной тошнотности касающейся опыта
мира вообще, отвращения по всем шести чувствам. И как я уже сказал первый
признак этого отвращения возник во время сонного комфортабельного уединения
двух месяцев на горе Опустошение, еще до Мехико, с коего времени я снова
стусовался со всеми своими друзьями и старыми приключениями, как вы видели, и
не так уж и "мило", но теперь я снова был один. И то же самое ощущение пришло
ко мне: Избегай Мира, это просто куча праха и тоски и в конце концов ничего не
значит. Но что делать вместо этого? и вот меня неумолимо влечет к дальнейшим
"приключениям" через все море. Но на самом деле только в Танжере после
передозировки опиумом этот оборот по-настоящему защелкнулся и замкнулся. За
минуту -- но между тем еще одно переживание, в море, заразило меня боязнью
мира, как зловещее предвестье. То была громадная буря которая обрушилась на
нашу посудину с Севера, от Януариев и Плениариев Исландии и Баффинова Залива.
Во время войны я действительно плавал в тех Северных морях Арктики но только
лишь летом: теперь, в тысяче миль к югу от них в пустоте Январских Морей, во
мраке, захлебываясь в серых брызгах пришли кранты высотой с дом и пропахали
целые реки от самого нашего носа к следам за кормой. Гневокипящие воющие
блейковские мраки, громы грохота, омывающие раскачивающие вывернутую наизнанку
мужскую сущность мою прикончив ее как длинную пробку ни за хрен собачий в
безумном этом разоре. Какое-то древнее бретонское знание моря до сих пор
живущее у меня в крови теперь содрогнулось. Когда я увидел те стены воды что
надвигались одна за одной миля за милей серой бойни я возопил в душе ПОЧЕМУ Я
НЕ ОСТАЛСЯ ДОМА!? Но было слишком поздно. Когда настала третья ночь судно
раскачивало из стороны в сторону так сильно что даже югославы слегли вбив себя
между подушек и одеял. Камбуз безумствовал всю ночь бившимися и
переворачивавшимися котлами несмотря даже на то что их закрепили. Моряку
боязно когда он слышит как Камбуз вопит от страха. Для еды стюард сначала
ставил тарелки на мокрую скатерть, и разумеется суп ни в каких не мисках а в
глубоких чашках, но теперь уже было слишком поздно даже для этого. Команда
жевала галеты с трудом подымаясь на колени в своих мокрых зюйдвестках. Снаружи
на палубе куда я вышел на минутку крена судна хватило бы чтобы выпихнуть тебя
за планшир прямиком на стены воды, шарах. Принайтовленные к палубе грузовики
стонали и рвали тросы и врезались во все. То была Библейская Буря как старый
сон. В ночи я молился со страхом Богу Который теперь прибирал нас всех, все
души на борту, в жуткое это самое время, по Своим собственным причинам,
наконец. В своем полу бреду я думал что вижу снежно белый трап который
спускают нам с неба. Я видел Стеллу Марис (1) над Морем как статую Свободы во
всем сиянии белым. Я думал обо всех моряках что потонули когда-то и О
перехватывающая горло мысль о них, от Финикийцев 3000 лет назад до бедных
маленьких матросов-подростков Америки в минувшую вой
