Керр Филипп - Мартовские Фиалки
det_history Филип Керр Мартовские фиалки В романе «Мартовские фиалки» события разворачиваются в 1936 году. Главный герой трилогии, частный детектив Берни Гюнтер, занимается расследованием обстоятельств трагической гибели дочери крупного немецкого промышленника.
Идя по следу преступников, Гюнтер становится невольным участником секретного заговора, во главе которого стоят некоторые руководители Гестапо и СС. В изменившихся условиях начинают действовать иные, жестокие правила игры с высокими ставками, главной из которых становится жизнь самого Гюнтера.
1989 ru en Е. Ламанова OCR Альдебаран http://lib.aldebaran.ru FB Tools 2004-05-19 http://mysuli.aldebaran.ru OCR Денис 005BD1A5-3517-4B29-A67A-49486B82BE6E 1.0 v 1.0 – создание fb2 OCR Денис
Филип Керр. Берлинская ночь Центрполиграф Москва 1995 5-218-00039-6 Philip Kerr March Violets Bernie Gunther – 1 Филип Керр
Мартовские фиалки
Посвящается моей матери
Первый мужчина: "Ты заметил, как ловко эти «мартовские фиалки»[1]оттеснили на задний план ветеранов партии, вроде нас с тобой?"
Второй мужчина: «Ты прав. Кто знает, если бы Гитлер немного подождал и забрался в фургон нацистов чуть позже, он стал бы фюрером гораздо раньше».
«Черная корпорация», ноябрь 1935 годаГлава 1
Берлин, 1936 год
Странные вещи происходят иногда в темных снах Великого Искусителя...
Сегодня утром я наблюдал, как на углу Фридрихштрассе и Ягерштрассе два человека в форме СА[2]отвинчивали от стен красные стенды «Штюрмера» – антисемитского еженедельника, издаваемого главным гонителем евреев в рейхе Юлиусом Штрейхером[3]. Эти стенды привлекают внимание разве только очень недалеких людей, которым приятно щекочут нервы полупорнографические изображения арийских дев, изнывающих в сладострастных объятиях длинноносых уродов. Я уверен, что ни один уважающий себя человек не станет читать эту гнусную писанину.
Штурмовики бросили стенды в кузов грузовика, рядом с другими. Нельзя сказать, чтобы они обращались с ними слишком осторожно – на двух стендах стекла были уже разбиты.
Часом позже я видел, как эти же ребята снимали стенды со «Штюрмером» на трамвайной остановке у городской ратуши. На этот раз я подошел к ним и спросил, зачем они это делают.
– Из-за Олимпиады, – ответил один из штурмовиков. – Нам приказали убрать стенды, чтобы не шокировать иностранцев, которые приедут в Берлин на Игры.
Слыханное ли дело, чтобы власти так заботились о душевном покое иностранцев! По крайней мере, на моей памяти такого еще не было.
* * *Я заехал домой на машине – у меня был старый черный «ханомаг» – и переоделся в мой единственный хороший костюм из светло-серой фланели. Когда я покупал его три года назад, он стоил сто двадцать марок, а главное, был прекрасного качества, что по нынешним временам большая редкость: теперь наши шерстяные ткани, так же как масло, кофе и мыло, делаются из заменителей. И хотя с виду они вполне приличные, однако долго их не проносишь и зимой в них прохладно, а летом, в жару, просто мучаешься.
Я взглянул на себя в зеркало, стоявшее в спальне, и достал свою самую лучшую темно-серую фетровую шляпу с широкими полями и черной лентой из ткани баратеа. Обыкновенная шляпа, но я ношу ее немного по-другому, чем остальные, как парни из гестапо – с опущенными спереди полями.
Шляпа закрывает лицо, и я прохожу, куда захочу, неузнанным. Эту манеру носить шляпу придумали в берлинской криминальной полиции – или Крипо, – где я ее и перенял.
Коробку «Муратти» я сунул в карман пиджака и вышел из дому, бережно держа под
