Кемень Дежё - Невидимое Оружие
Дежё Кемень
Невидимое оружие
Оттокар был начисто лишен музыкальных способностей. Флейта Петера
оставляла его столь же равнодушным, как и фортепиано Шари. Лениво
покачиваясь, он медленно ковылял от своей коробки, задвинутой в угол
передней, к стоявшей у окна комнаты качалке и обратно. Особенно он любил
качалку, доставшуюся Шари в наследство от бабушки: качалка была покрыта
пледом с кистями, свисающими до пола, в них можно было отлично прятаться.
В первые же дни своего пребывания в жилище молодых супругов он попробовал
на вкус одну из кистей, но, убедившись в ее полной несъедобности, стал
использовать бахрому только в качестве убежища.
- Глупое животное, - проворчал Петер и отложил флейту.
- А ты попробуй флейту-пикколо, - посоветовала Шари. - Может, ее звук
ему больше понравится. Но вообще, мне кажется, ты слишком многого требуешь
от обыкновенного ежа.
- Животное, лишенное музыкальности, для меня перестает существовать, -
с глубочайшим презрением заявил Петер и последовал за Оттокаром к коробке,
служившей зверьку домом. Здесь он отмерил ему порцию еды на ужин: остатки
мяса, вареную картошку и половинку яблока - без витаминов и ежу не
обойтись.
- Не забудь съесть кожуру, будь так любезен, - проворчал он и, покончив
таким образом с домашними обязанностями, повернулся, чтобы заняться
наконец каким-нибудь более полезным делом.
В эту минуту в дверь позвонили. На пороге передней стоял Имре Сакач.
- Ты еще жив? Три месяца к нам не заглядывал.
- Четыре - чтобы быть точным. А вообще-то я жив, хотя и нахожу в этом
мало радости... Послушай! Это что за зверь?
- Это? Ах, да, вы еще не встречались! Разреши тебе представить нового
члена нашей семьи. Его зовут Оттокар.
- Весьма уродливое создание.
- А каким должен быть еж? Похожим на Венеру Милосскую?
- Если придерживаться твоих сравнений, я бы сказал, он скорее
напоминает Виллендорфскую Венеру. Зачем он тебе?
- Говорят, ежи относятся к самому интеллектуальному виду грызунов. Хочу
провести с ним эксперимент, чтобы узнать, как животные реагируют на
музыку... Но почему мы здесь топчемся?
Когда они вошли в комнату, Шари уже уничтожила следы эксперимента и
поставила на стол тарелку с печеньем собственного изготовления.
- Прошу, угощайтесь. Что вы скажете об Оттокаре?
- Не хотелось бы обижать хозяев дома, хотя Петеру свое мнение я
высказал. Во всяком случае, что касается имени вашего ежа...
- А что? Епископу можно называться Оттокаром, а ежу нельзя?
- Порядочный еж удовлетворился бы обычным честным именем. По-моему,
вашему ежу очень подошло бы, например, имя Манци.
- Вы с ума сошли?! Оттокар мальчик!
- Ах, вот как? Прошу прощения. Впрочем, я бы не удивился, если на самом
деле сошел с ума... Печенье у вас отличное, Шари! А нельзя его чем-нибудь
запить?
Петер вынул бутылку коньяка.
- У тебя какое-нибудь гнусное дело? Ты пьешь только в этих случаях.
- Да, пока не отважусь распутать дело... Спасибо, не больше половины.
Так вот, рано или поздно, но я обычно на это решаюсь.
- Потому что от вас этого требуют и иначе нельзя! - рассмеялась Шари.
- Нет, не только поэтому. Мне самому интересно. И я не люблю
нераскрытых дел.
Петер сел, облокотясь о ручки кресла, и наклонился вперед.
- Ну, рассказывай, а мы будем слушать, как два несообразительных
Ватсона слушали бы блистательного Шерлока Холмса.
- Дело действительно гнусное, - начал Сакач. - Гнусное, потому что пока
не за что ухватиться. И к тому же оно связано с Интерполом.
- Скажи на милость!
- Следовательно
