Библиотека в кармане -зарубежные авторы

         

Кафка Франц - Голодарь


Франц Кафка
Голодарь
перевод С. Шлапоберской
За последние десятилетия интерес к искусству голодания заметно
упал. Если раньше можно было нажить большие деньги, показывая публике
голодаря, то в наши дни это просто немыслимо.
То были другие времена. Тогда, бывало, в городе только и разговоров
что о голодаре, и чем дольше он голодал, тем больше народу стекалось к
его клетке; каждый стремился хоть раз в день взглянуть на мастера
голода, а к концу голодовки некоторые зрители с утра до вечера
простаивали перед клеткой. Его показывали даже ночью - для вящего
эффекта при свете факелов. В хорошую погоду клетку выносили на улицу-
тут ее первым делом окружала детвора. Ведь для взрослых голодарь был
чаще всего только забавой, в которой они участвовали, отдавая дань
моде; а вот дети смотрели на него во все глаза, разинув рот, взявшись
за руки от страха; перед ними на соломенной подстилке - он отказался
даже от кресла - сидел бледный человек в черном трико, у которого
можно было пересчитать все ребра; изредка он вежливо кивал публике, с
натянутой улыбкой отвечал на вопросы или же просовывал между прутьями
клетки руку, чтобы люди могли пощупать ее и удостовериться в его
худобе, но потом снова уходил в себя, равнодушный и глухой ко всему,
даже к столь важному для него бою часов, единственному украшению его
клетки; невидящим взором смотрел он перед собой, слегка прикрыв глаза,
и только изредка подносил ко рту крошечный стаканчик с водой, чтобы
смочить губы.
Кроме непрестанно сменявшихся зрителей с него круглые сутки не
спускали глаз особые сторожа, назначенные самой публикой. Как ни
удивительно, но чаще всего это оказывались мясники. Они несли караул
по трое, денно и нощно следя за тем, чтобы голодарь как-нибудь
украдкой не принял пищи. Но это была чистейшая формальность,
придуманная для успокоения масс, ибо посвященные знали, что голодарь
ни за что, ни при каких обстоятельствах, даже под пыткой, не взял бы в
рот и крошки,-этого не допускала честь его искусства.
Правда, далеко не все сторожа способны были понять это; случалось,
что ночной караул нес службу нерадиво; караульщики нарочно
устраивались в дальнем углу зала и резались в карты, с явным
намерением позволить голодарю немного подкрепиться: они не сомневались
в том, что где-нибудь в тайнике у него припасена еда. Никто не
причинял голодарю таких мук, как эти снисходительные сторожа; они
приводили его в уныние, и голодовка превращалась для него в сущую
пытку. Иногда, преодолев слабость, он пел для них,- пел, пока хватало
сил, чтобы доказать этим людям, сколь несправедливы их подозрения. Но
от пения было мало проку: караульщики лишь удивлялись тому, с какой
ловкостью голодарь ухитряется петь и есть в одно и то же время. Куда
больше по душе ему были другие сторожа - те, что усаживались у самой
его клетки и, не довольствуясь тусклым освещением зала в ночное время,
наводили на него карманные фонарики, которыми их снабдил импресарио.
Резкий свет не раздражал его, спать он все равно не мог, а в легкое
забытье впадал при любом освещении и в любой час, даже в переполненном
шумном зале. С такими сторожами он готов был всю ночь не смыкать глаз,
готов был шутить с ними, рассказывать им случаи из своей ночной жизни
и слушать их рассказы - и все это только для того, чтобы они не
заснули, чтобы они поняли, что в клетке у него нет ничего съестного и
что голодает он так, как не сумел бы ни один из них. Но по-настоящему
счастлив он бывал, когда наступало утро и к





Содержание раздела