Библиотека в кармане -зарубежные авторы

         

Касарес Адольфо Биой - План Побега


АДОЛЬФО БИОЙ КАСАРЕС
ПЛАН ПОБЕГА
Адольфо Биой Касарес. AD PORCOSi
В то субботнее утро, возвратившись в отель, чтобы собрать вещи и
оплатить счет накануне отъезда из Монтевидео, я повстречал соотечественника.
То был старый ловелас из Росарио, открывший на своей мельнице фонтан вечной
молодости. По крайней мере, он все время выглядел довольно-таки моложаво,
сохраняя если не свежий, то самоуверенный вид, - благодаря необычному цвету
кожи вокруг висков. Я не раз получал от него уверения, что "весь секрет - в
ростках пшеницы". Этот господин, от чьей фамилии в памяти едва всплывают
слоги "ми" и "ни", отвел меня к одной из колонн холла и прошептал
доверительно:
- Плохие новости. Кажется, правительство собирается запретить выезды в
Уругвай. Идиоты. Что хотят, то и творят. Нарушение конституции. Но похоже,
что правда.
Может быть, он произнес "заезды". Я спросил, из надежного ли источника
новость. Он ответил:
- Из надежного.
И тут же перевел разговор на пшеничные ростки. Я отошел, не имея
никакого желания выслушивать его. Но отправился не к окошку банка в отеле, а
на улицу. Одна мысль о том, что я лишусь поездок в Уругвай, пробудила во мне
стремление повременить с возвращением домой. Я не мог задержаться надолго -
только на сутки или двое (и все-таки какая бездна времени...). Пока что мне
доставляло удовольствие не уточнять дату отъезда. Бродя бесцельно по Старому
городу, я обводил прощальным взглядом живописные уголки. Интересно знать,
думалось мне, эти романтические порывы возникают непроизвольно или же в
таких местах мы испытываем волнение, так как воображаем себя героями
приключенческих книг?
Обед в хорошем отеле, полноценная сиеста, - и я отправился в фаэтоне по
улицам Поситос и Карраско. Когда возница захотел мне показать аэродром
Карраско, я приказал:
- Возвращаемся.
Камнем преткновения был вечер. При других обстоятельствах я зашел бы в
кино - но не сейчас. Кроме того, те два-три фильма, которые могли не дойти
до Буэнос-Айреса, я уже видел. Выйдя из фаэтона в Пасиве, я немного
размялся, поглазел на витрины, потом заказал себе королевский ужин в
ресторане "Агила". Другой в моем положении подумал бы о театре "Солис", но
внутренний голос подсказывал, что это не для меня. Говорите что угодно, - я
не войду в театральный зал. Много лет я старался обходить далеко стороной
спектакли: и французские классические пьесы, и тем более испанские. Если бы
вкусы человечества совпадали с моими, оперные певцы давно бы замолкли. Я
говорю это не из высокомерия, а, напротив, смиренно признавая собственную
ограниченность.
Мои глаза пробежали программу. Давали "Осуждение Фауста, легенда в
четырех частях Гектора Берлиоза". Внутренний голос не обманывал: речь шла об
опере, а значит, надо держаться подальше. Как тот герой Эстанислао дель
Кампо, если помните.
Однако "Осуждение Фауста" не было оперой. Я понял это из слов одной
сеньоры интеллектуального вида, с растрепанными волосами, ободрявшей возле
билетной кассы какого-то человека - наверное, моего собрата по несчастью:
- Тебе нечего опасаться. Здесь нет, как в опере, ни действия, ни той
искусственности, которой ты не принимаешь. Оратория на музыку Берлиоза -
чего же лучше?
Невзирая на сказанное выше, я не считаю себя imbecille
musicaleii. Более того: не чуждый снобизма, я люблю подчеркнуть
свою слабость к музыке. Снобизм нечувствительно указывает нам путь к
вершинам культуры.
- Гм, - быстро сообразил я, - Берлиоз. Разумеется, изысканно.
Разумеется, незабыва





Содержание раздела