Камю Альбер - Миф О Сизифе
А. Камю
Миф о Сизифе. Эссе об абсурде.
Абсурдное рассуждение
Абсурд и самоубийство
Абсурдные стены
Философское самоубийство
Абсурдная свобода
Абсурдный человек
Донжуанство
Театр
Завоевание
Абсурдное творчество
Философия и роман
Кириллов
Творчество без расчета на будущее
Миф и Сизифе
АБСУРДНОЕ РАССУЖДЕНИЕ
Душа, не стремись к вечной жизни, Но постарайся исчерпать то, что возможно.
Пиндар. Пифийские песни (III, 62-63)
На нижеследующих страницах речь пойдет о чувстве абсурда, обнаруживаемом в
наш век повсюду,- о чувстве, а не о философии абсурда, собственно говоря,
нашему времени неизвестной. Элементарная честность требует с самого начала
признать, чем эти страницы обязаны некоторым современным мыслителям. Нет
смысла скрывать, что я буду их цитировать и обсуждать на протяжении всей
этой работы.
Стоит в то же время отметить, что абсурд, который до сих пор принимали за
вывод, берется здесь в качестве исходного пункта. В этом смысле мои
размышления предварительны: нельзя сказать, к какой позиции они приведут.
Здесь вы найдете только чистое описание болезни духа, к которому пока не
примешаны ни метафизика, ни вера. Таковы пределы книги, такова ее
единственная предвзятость.
Абсурд и самоубийство
Есть лишь одна по-настоящему серьезная философская проблема - проблема
самоубийства. Решить, стоит или не стоит жизнь того, чтобы ее прожить,-
значит ответить на фундаментальный вопрос философии. Все остальное - имеет
ли мир три измерения, руководствуется ли разум девятью или двенадцатью
категориями второстепенно. Таковы условия игры: прежде всего нужно дать
ответ. И если верно, как того хотел Ницше, что заслуживающий уважения
философ должен служить примером, то понятна и значимость ответа - за ним
последуют определенные действия. Эту очевидность чует сердце, но в нее
необходимо вникнуть, чтобы сделать ясной для ума.
Как определить большую неотложность одного вопроса в сравнении с другим?
Судить должно по действиям, которые следуют за решением. Я никогда не
видел, чтобы кто-нибудь умирал за онтологический аргумент. Галилей отдавал
должное научной истине, но с необычайной легкостью от нее отрекся, как
только она стала опасной для его жизни. В каком-то смысле он был прав.
Такая истина не стоила костра. Земля ли вертится вокруг Солнца, Солнце ли
вокруг Земли - не все ли равно? Словом, вопрос это пустой. И в то же время
я вижу, как умирает множество людей, ибо, по их мнению, жизнь не стоит
того, чтобы ее прожить. Мне известны и те, кто, как ни странно, готовы
покончить с собой ради идей или иллюзий, служащих основанием их жизни (то,
что называется причиной жизни, оказывается одновременно и превосходной
причиной смерти). Поэтому вопрос о смысле жизни я считаю самым неотложным
из всех вопросов. Как на него ответить? По-видимому, имеются всего два
метода осмысления всех существенных проблем - а таковыми я считаю лишь те,
которые грозят смертью или удесятеряют страстное желание жить,- это методы
Ла Палисса и Дон Кихота. Только в том случае, когда очевидность и восторг
уравновешивают друг друга, мы получаем доступ и к эмоциям, и к ясности. При
рассмотрении столь скромного и в то же время столь заряженного патетикой
предмета классическая диалектическая ученость должна уступить место более
непритязательной установке ума, опирающейся как на здравый смысл, так и на
симпатию.
Самоубийство всегда рассматривалось исключительно в качестве социального
феномена. Мы же, напротив, с самого начала ставим вопрос о
