Камю Альбер - Бракосочетание В Типаса
Альбер Камю
Бракосочетание в Типаса
Весной в Типаса обитают боги, и боги говорят на языке солнца и запаха
полыни, моря, закованного в серебряные латы, синего, без отбелей, неба,
руин, утопающих в цветах, и кипени света на грудах камней. В иные часы все
вокруг черно от слепящего солнца. Глаза тщетно пытаются уловить что-нибудь,
кроме дрожащих на ресницах капелек света и красок. От густого запаха
ароматических трав, который стоит в знойном воздухе, першит в горле и нечем
дышать. Я едва различаю черную громаду Шенуа, который вырастает из
окружающих селение холмов и тяжелой, уверенной поступью спускается к морю.
Мы едем через селение, откуда уже видна бухта. Мы вступаем в
желто-синий мир, где нас встречает, как вздох, терпкий аромат, который летом
издает земля в Алжире. Повсюду из-за стен вилл выглядывают буген-вилеи; в
садах -- еще бледные кетмии, которые скоро станут пурпурными, и море чайных
роз, пенящихся, как взбитые сливки, в обрамлении нежно-лиловых ирисов на
длинных стеблях. Каждый камень излучает тепло. Когда мы выходим из автобуса,
сверкающего, как начищенная золотая пуговица, мясники в своих красных
машинах, как обычно по утрам, объезжают селение, сзывая жителей гудками
сирен.
Слева от порта лестница из каменных плит, не скрепленных цементом,
ведет к руинам через заросли дрока и мастиковых деревьев. Дорога проходит
мимо маленького маяка и теряется в полях. От самого подножия этого маяка
какие-то большие мясистые растения с фиолетовыми, желтыми и красными цветами
спускаются к первым скалам, которые море целует взасос. Мы стоим на солнце,
обдуваемые легким ветром, который касается холодком одной стороны лица, и
смотрим, как с неба нисходит свет и море, без единой морщинки, улыбается
своей белозубой улыбкой. Прежде чем вступить в царство руин, мы в последний
раз созерцаем пейзаж, как сторонние зрители.
Едва мы делаем несколько шагов, полынь берет нас за горло. Повсюду,
насколько хватает глаз, ее серые волосы покрывают руины. От зноя в ней
бродят соки, и кажется, на всем свете от земли к солнцу поднимается крепкий
хмель, от которого пьянеет и шатается небо. Мы идем навстречу любви и
желанию. Мы не ищем поучений, проникнутых горькой философией, которых обычно
ждут от всего величественного. Все, кроме солнца, поцелуев и диких запахов,
кажется нам пустым. Что до меня, я не стремлюсь бывать здесь в одиночестве.
Часто я приезжал сюда с теми, кого любил, и я читал в их чертах светлую
улыбку, которой здесь озаряется лик любви. Здесь мне нет дела до порядка и
меры. Меня всецело захватывает необузданное своеволие природы и распутство
моря. Сочетавшись с весной, руины опять стали камнями и, утратив наведенную
людьми полировку, вновь приобщились к природе. Чтобы отпраздновать
возвращение этих блудных сыновей, природа щедро рассыпала цветы. Между плит
форума гелиотроп просовывает свою круглую белую головку, и красные герани
обагряют кровью то, что некогда было домами, храмами и городскими площадями.
Подобно тому как иных ученых наука вновь приводит к богу, столетия вновь
привели руины в обитель их матери. Ныне их наконец покидает их прошлое, и
ничто уже не мешает им покориться той властной силе, которая увлекает
свободно падающее тело.
Сколько часов провел я, топча полынь, ощупывая теплые камни и пытаясь
согласовать свое дыхание с бурными вздохами мира! Одурманенный дикими
запахами и дремотным жужжанием насекомых, я приемлю взором и сердцем
невыносимое величие знойного неба. Не так-то легко стать
