Библиотека в кармане -зарубежные авторы

         

Золя Эмиль - Сказки Нинон


Эмиль Золя
Сказки Нинон
Предисловие
К Нинон
Прими, мой друг, эти сказки нашей юности, рожденные вольным
вдохновением, которые я рассказывал тебе в полях моего дорогого Прованса, а
ты прилежно внимала им, блуждая рассеянным взором по вершинам далеких
голубых холмов.
Майскими вечерами, в час, когда земля и небо медленно сливаются,
объятые дивным покоем, я покидал город и уходил в поля. Я шел по сухим
склонам, холмов, поросшим ежевикой и можжевельником, или берегом небольшой
речки, которая в декабре бурлило, потоком и мелела в летние дни; пересекал
уголок безлюдной равнины, согретой лаской полуденного солнца, и выходил на
широкие просторы полей, где на желтой и красной земле растут тонкие
миндальные деревья, старые серебристые оливы и виноград, чьи переплетенные
лозы стелются по земле,
Бедная, иссушенная зноем, опаленная солнцем земля! Серая голая земля
между тучными лугами Дю-ранса и апельсиновыми рощами прибрежной полосыЯ
люблю ее строгую красоту, ее унылые скалы, ее тимьян и лаванду. Эта
бесплодная равнина поражает взор какой-то жгучей опустошенностью: кажется,
словно ураган страсти пронесся над этим краем; затем наступило великое
изнеможение, и все еще жаждущие поля затихли в тревожной дремоте. И доныне,
когда среди лесов родного Севера я вспоминаю эту пыль и, зги камни, меня
охватывает горячая любовь к суровой чужой отчизне. Жизнерадостный мальчик и
угрюмые старые скалы когда-то нежно полюбили друг друга; и теперь, когда
мальчик стал взрослым, он равнодушен к влажным лугам и сочной зелени; ему
милы широкие белые дороги и опаленные солнцем холмы, где юную
пятнадцатилетнюю душу впервые посетили мечтания.
Я уходил в поля. Там, среди возделанных земель, или на каменистых
холмах, где я лежал, затерянный в безмолвном покое, нисходившем на землю с
высоты небес, я, оглянувшись, находил тебя; ты тихо сидела рядом,
задумчивая, опершись на руку подбородком, глядя на меня своими большими
глазами. Ты была ангелом моих уединений, добрым ангелом-хранителем, которого
я всегда видел подле себя, где бы я ни находился. Ты читала в моем сердце
мои тайные помыслы, ты была со мною повсюду, ты не могла не быть рядом со
мной. Теперь я так объясняю себе твое присутствие каждый вечер. В те дни я
ничуть не удивлялся тому, что беспрестанно встречал твои ясные взгляды, хотя
никогда не видел, как ты приходила ко мне; я знал, что ты мне верна, что ты
всегда во мне.
Любимая! Ты наполняла сладостной грустью мои меланхолические вечера. В
тебе была скорбная красота этих холмов, бледность мрамора., розовеющего под
прощальными поцелуями солнца. Неведомая неустанпая мысль возвысила твое чело
и расширила глаза. А когда улыбка скользила по твоим ленивым устам, озаряя
внезапной прелестью твое юное лицо, казалось, майский луч пробуждал к жизни
все цветы и все травы трепещущей всходами земли, цветы и травы, которым
суждено увятъ под знойным солнцем июня. Между тобой и этими горизонтами была
тайная гармония, которая и внушила мне нежность к этим придорожным камням.
Ручей пел твоим голосом; звезды, восходя, смотрели на меня твоим взором; все
вокруг улыбалось твоей улыбкой. А ты, одаряя природу своей прелестью, сама
проникалась ее суровой и страстной красотой. Природа и ты для меня слились
воедино. При взгляде на тебя я видел ясное небо, а когда мой взор вопрошал
долину, я улавливал твои гибкие и сильные линии в волнистых очертаниях ее
холмов. Из этих сравнений родилась моя безграничная любовь к вам обоим, и
мне трудно сказать





Содержание раздела