Зингер Исаак Башевис - Враги, История Любви
Исаак Башевис Зингер
Враги. История любви
Перевел Алексей Поликовский (weter@pisem.net)
* ЧАСТЬ ПЕРВАЯ *
Глава первая
1.
Герман Бродер повернулся на бок и открыл один глаз. В полусне он
спросил себя, где он - в Америке, в Живкове или в немецком лагере? В
воображении он даже перенесся в тайник на сеновале в Липске. Все эти места
перемешались в его памяти. Он, конечно, знал, что он в Бруклине, но слышал
крики нацистов. Они тыкали штыками и пытались нащупать его, в то время как
он все глубже и глубже зарывался в сено. Штык скользнул по его голове.
Ему понадобилось напряжение всей воли, чтобы окончательно проснуться.
"Хватит!", - сказал он себе и сел. Было позднее утро. Ядвига уже оделась. В
зеркале напротив кровати он увидел себя - вытянутое лицо, немного волос на
голове, когда-то рыжих, а теперь желтоватых и с седыми прядями. Под
кустистыми бровями голубые глаза, взгляд пронзительный и одновременно
мягкий, узкий нос, впалые щеки, тонкие губы.
Герман всегда просыпался измотанным и растерзанным, как будто боролся
всю ночь. Этим утром у него была даже шишка на лбу. Он потрогал ее. "Что
это?", - спросил он себя. След штыка из сна? Эта мысль заставила его
усмехнуться. Скорее всего, ночью, по пути в туалет, он стукнулся об угол
дверцы шкафа.
"Ядвига!", - крикнул он заспанным голосом.
Ядвига появилась в двери. Это была полька с румяными щеками, курносым
носом и ясными глазами; волосы ее, светлые, как лен, были собраны на затылке
в узел, державшийся на одной шпильке. У нее были высокие скулы и полная
нижняя губа. В одной руке она держала метелку, которой смахивала пыль, в
другой - маленькую лейку. Платье ее имело узор из зеленых и красных ромбов -
подобный узор редко встречался в этой стране - а на ногах были поношенные
тапочки.
Ядвига год после войны провела вместе с Германом в немецком пересыльном
лагере и потом еще три года прожила в Америке, но до сих пор сохранила в
себе свежесть и застенчивость польской деревенской девушки. Она не
пользовалась косметикой. Она выучила всего несколько английских слов.
Герману казалось, что она и сейчас пахнет Липском; в постели она благоухала
камелией. Из кухни доносился запах вареной свеклы, свежей картошки, укропа и
чего-то еще, что было связано с летом и землей и что он не мог бы определить
и что напоминало ему о Липске.
Она посмотрела на него с добродушной укоризной и покачала головой.
"Поздно уже", - сказала она. "Я постирала и сходила в магазин. Я уже
завтракала, но могла бы поесть с тобой еще раз".
Ядвига говорила на польском деревенском. Герман говорил с ней
по-польски или, иногда, на идиш, которого она не понимала; он приводил ей
цитаты из Библии или из Талмуда - в зависимости от того, какое у него было
настроение. Она всегда внимательно слушала.
"Красавица, который час?", - спросил он.
"Скоро десять".
"Ну, тогда я встаю".
"Хочешь чаю?"
"Нет, не обязательно".
"Не ходи босиком. Я принесу тебе тапочки. Я их вычистила".
"Опять? Кто же чистит тапочки?"
"Они совсем ссохлись".
Герман пожал плечами. "Чем ты их чистила? Дегтем? Ты как была, так и
осталась крестьянкой из Липска".
Ядвига пошла к платяному шкафу и подала ему халат и тапочки.
Хотя она была его женой и соседи обращались к ней "миссис Бродер", она
вела себя с Германом так, как будто они все еще жили в Живкове и она
по-прежнему была служанкой в доме его отца, реба Шмуэля Лейба Бродера. Вся
семья Германа была уничтожена. Герман выжил, потому что Ядвига спрятала его
в своей родной деревне н
