Жид Андре - Тесей
Андре Жид
Тесей
Этот новый труд я посвящаю Анне Эргон, что вполне естественно,
поскольку именно благодаря ее милому гостеприимству, ее постоянной
предупредительности, ее заботам я смог написать его.
Еще я выражаю свою признательность Жаку Эргону и всем тем, кто во время
моего длительного изгнания позволил мне понять всю ценность дружбы, и
особенно -- Жану Амрушу, морально очень поддержавшему меня в работе, которую
без него, возможно, у меня не хватило бы духу осуществить, хотя я замыслил
ее очень давно.
Tesee
1946
Перевод В. Исаковой
I
Яхотел рассказать о своей жизни сыну моему Ипполиту, чтобы тем самым
просветить его; сына у меня больше нет, но я все равно расскажу. Ему я и не
осмелился бы описать, как сделаю это теперь, некоторые свои любовные
похождения: он являл собой воплощенное целомудрие и с ним я не решался
говорить о своих сердечных делах. Впрочем, они имели для меня значение лишь
в первую половину моей жизни, хотя дали мне возможность познать себя, равно
как и встречи с различными чудовищами, которых я одолел. Ибо, учил я
Ипполита, "прежде всего надо познать, кто ты есть, а затем уже надлежит
осознать и принять в руки наследство. Хочешь ты того или нет, ты, как и я,
являешься царским сыном. И тут ничего не поделаешь, это -- данность, и она
обязывает". Однако Ипполита все это заботило мало, гораздо меньше, чем меня
в его возрасте, и, как и я в свое время, он довольствовался тем, что просто
знал об этом. О юные годы, прожитые в невинности! Какая беззаботная пора! Я
был ветром, волной. Я был растением, я был птицей. Я не замыкался в себе, и
любой контакт с внешним миром не столько указывал мне на ограниченность моих
сил, сколько разжигал во мне сладострастие. Я нежно гладил фрукты, молодую
кору деревьев, гладкие камни на берегу, шерсть собак, лошадей -- прежде чем
начал ласкать женщин. Все прекрасное, что щедро давали мне Пан, Зевс и
Фетида, очень возбуждало меня.
Однажды отец сказал мне, что так дальше продолжаться не может. Почему?
Потому, черт возьми, что я -- его сын и должен показать, что достоин трона,
на котором займу его место. А мне было так хорошо сидеть просто на густой
траве или на освещенной арене... Однако упрекать своего отца я не могу.
Разумеется, он правильно сделал, что восстановил против меня мой собственный
разум. Именно этому я и обязан всем, что стал годен в дальшейшем, -- тем,
что перестал жить как придется, каким бы приятным это состояние вольности ни
казалось. Отец научил меня, что ничего большого, стоящего, прочного нельзя
добиться без усилий.
Первое такое усилие я сделал по его настоянию. Надобно было приподнять
скалы, чтобы найти под одной из них оружие, спрятанное, как он мне сказал,
Посейдоном. Он радостно смеялся, видя, как от этих упражнений у меня
довольно скоро прибавилось силы. Тренировка мускулов сопровождалась
тренировкой воли. И вот когда в этих тщетных поисках я сдвинул с места все
тяжеленные скалы в округе и уже приступил было к глыбам в основании дворца,
он остановил меня.
"Оружие, -- сказал он мне, -- значит меньше, чем рука, которая его
держит; рука значит меньше, чем разумная воля, которая ее направляет. Вот
оно, это оружие. Прежде чем отдать его тебе, я хотел, чтобы ты его заслужил.
Отныне я вижу, что у тебя достаточно честолюбия и стремления к славе,
которое позволит тебе употребить его лишь для благородного дела и во благо
человечества. Время детства прошло. Будь мужчиной. Сумей показать людям, чем
может быть и чем ставит себе це
