Дюма Александр - Мария-Антуанетта 3
ОЖЕРЕЛЬЕ КОРОЛЕВЫ
Александр ДЮМА
ПРЕДИСЛОВИЕ
Прежде всего, да будет нам позволено коротко объясниться с нашими читателями по поводу заглавия, только что нами написанного. Уже двадцать лет мы беседуем с читателями, и я надеюсь, несколько нижеследующих строк не ослабят нашу старую дружбу, а укрепят ее.
После того, как мы сказали последние наши слова, у нас совершилась революция; эту революцию я предсказал уже в 1832 году, я проследил ее нарастание, я описал ее свершение и более того: шестнадцать лет назад я рассказал о том, что я сделаю - и что сделал - назад тому восемь месяцев.
Разрешите мне привести здесь последние строки пророческого эпилога моей книги "Галлия и Франция":
"Вот бездна, которая поглотит наше нынешнее правительство. Фонарь, которым мы освещаем его путь, осветит лишь его крушение, ибо даже если бы оно и захотело повернуть на другой галс, теперь оно этого уже не смогло бы: его увлекает слишком быстрое течение, его гонит слишком сильный ветер. Но в час гибели наши воспоминания - воспоминания человека - возобладают над стоицизмом гражданина, и раздается голос: "ДА ПОГИБНЕТ КОРОЛЕВСКАЯ ВЛАСТЬ, НО ДА СПАСЕТ БОГ КОРОЛЯ!" И это будет мой голос".
Сдержал ли я свое слово и прозвучал ли единственный во Франции голос, который в момент падения династии сказал "прощай" дружбе с августейшей особой, достаточно громко, чтобы его услышали?
Революция, предвиденная и объявленная нами, не застала нас врасплох. Мы приветствовали ее как явление фатально неизбежное; мы не надеялись, что она будет прекрасна, мы боялись, что она будет ужасна. За двадцать лет, в течение которых мы изучали прошлое народов, мы познали, что такое революция.
Мы не будем говорить о людях, которые ее совершили, и о людях, которые ею воспользовались. Всякая буря мутит воду. Всякое землетрясение переворачивает пласты земли.
А потом, по естественным законам равновесия, каждая молекула обретает свое место. Трещины в земле закрываются, вода очищается, и небо, на короткое время потемневшее, смотрит на свои золотые звезды в бескрайнем озере.
Наши читатели увидят, что после 24 февраля мы остались такими же, какими были до него: одной морщиной стало больше на лбу, одним рубцом стало больше на сердце - вот и все, что произошло с нами за истекшие страшные восемь месяцев.
Мы по-прежнему любим тех, кого мы любили; мы уже не боимся тех, кого мы боялись; мы как никогда презираем тех, кого презирали.
И в нашем творчестве, как и в нас самих, не изменилось ничего; быть может, и в нашем творчестве, как и в нас самих, одной морщиной и одним рубцом стало больше. Вот и все.
Нами написано уже около четырехсот томов. Мы изучили множество веков, мы воскресили множество действующих лиц, восхищенных тем, что они восстали из мертвых в великий день опубликования книги.
И вот, мы заклинаем этот мир, населенный призраками: пусть он скажет, приносили ли мы когда-нибудь в жертву нашему времени его преступления, его пороки или же его добродетели; о королях, о вельможах, о народе мы всегда говорили правду или то, что мы считали правдой; и если мертвые имеют такие же права, как живые, то как мы не причинили никакого ущерба живым, так не причинили никакого ущерба и мертвым.
Есть сердца, для которых всякое несчастье священно, всякое крушение почтенно; уходит человек из жизни или сходит с престола - уважение заставляет их склониться перед открытой могилой или перед разбитой короной.
Когда мы написали заглавие вверху первой страницы этой книги, это отнюдь не был, скажем откровенно, свободный в
