Дюма Александр - Джузеппе Бальзамо (Записки Врача, Том 2)
Александр ДЮМА
ДЖУЗЕППЕ БАЛЬЗАМО
(ЗАПИСКИ ВРАЧА)
ТОМ II
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Глава 1
БРАТ И СЕСТРА
Итак, Жильбер все слышал и видел.
Андре полулежала в кресле, лицом к застекленной двери, другими словами,
лицом к Жильберу. Дверь была приотворена.
На столике, заваленном книгами, - единственное развлечение хворавшей
красавицы, - стояла небольшая лампа под абажуром, освещавшая лишь нижнюю часть
лица мадмуазель де Таверне.
Время от времени она откидывала голову на подушку, и тогда свет заливал ее
лоб, белизну которого еще больше подчеркивали кружева.
Филипп сидел к Жильберу спиной, примостившись на подножке кресла; рука его
по-прежнему была на перевязи, и он не мог ею пошевелить.
Андре в первый раз поднялась после злополучного фейерверка, а Филипп
впервые вышел из своей комнаты.
Молодые люди еще не виделись со времени той ужасной ночи; им только
сообщали, что они чувствуют себя лучше.
Они встретились всего несколько минут назад и говорили свободно, так как
были уверены в том, что они одни. Если бы кто-нибудь вздумал зайти в дом, они
были бы предупреждены об этом звонком колокольчика, висевшего на двери, не
запертой камеристкой.
Они не знали об этом последнем обстоятельстве и потому рассчитывали на
колокольчик.
Как мы уже сказали, Жильбер все прекрасно видел и слышал: через
приотворенную дверь он не упускал из разговора ни единого слова.
- Значит, тебе теперь легче дышится, сестричка? - спросил Филипп в ту
самую минуту, как Жильбер устраивался за колыхавшейся от ветра занавеской на
двери туалетной комнаты.
- Да, гораздо легче. Правда, грудь еще побаливает.
- Ну, а силы к тебе вернулись?
- До этого еще далеко; впрочем, сегодня я уже смогла подойти к окну. До
чего хорош свежий воздух! А цветы! Миге кажется, пока человека окружают цветы
и свежий воздух, он не может умереть.
- Но ты еще чувствуешь слабость?
- Да, ведь меня так сильно сдавили! Я пока передвигаюсь с трудом, -
улыбаясь и покачивая головой, продолжала девушка, - и держусь за мебель и за
стены. Ноги подкашиваются, мне кажется, я вот-вот упаду.
- Ничего, Андре, свежий воздух и цветы поднимут тебя на ноги. Через неделю
ты сможешь отправиться с визитом к ее высочеству, - мне говорили, что она
часто справляется о твоем здоровье - Надеюсь, Филипп; ее высочество в самом
деле очень добра ко мне.
Андре откинулась в кресле, положив руку на грудь, и прикрыла глаза.
Жильбер сделал было шаг вперед, протянув к ней руки.
- Что, больно, сестренка? - взяв ее за руку, спросил Филипп.
- Да, какая-то тяжесть в груди.., иногда кровь начинает стучать в висках,
а то еще свет меркнет в глазах, и сердце словно останавливается.
- Это неудивительно, - задумчиво проговорил Филипп, - ты пережила такой
ужас! Ты просто чудом уцелела.
- Именно чудом, ты это хорошо сказал, дорогой брат.
- Кстати, о твоем чудесном спасении, - продолжал Филипп, придвигаясь к
сестре и словно подчеркивая этим важность своего вопроса, - ты ведь знаешь,
что я еще не успел поговорить с тобой о случившемся несчастье?
Андре покраснела. Казалось, она испытывает некоторую неловкость.
Филипп не заметил или сделал вид, что не замечает ее смущения.
- Я думала, что когда я вернулась, ты мог узнать все подробности. Отец мне
сказал, что рассказ его вполне удовлетворил.
- Разумеется, дорогая Андре. Этот господин был чрезвычайно деликатен - так
мне, по крайней мере, показалось. Однако некоторые подробности его рассказа
показались мне не то чтобы подозрительными, а.., как бы это выразиться..,
неяс
