Доремье Ален - Вана
Ален Доремье
ВАНА
Перевод с франц. И. Горачина
Словику было двадцать пять лет, когда он решил приоб-
рести себе вану.
Словик жил в Нью-Париже, в жилом квартале Мьюдон. Его
удобная квартира находилась на двадцать седьмом этаже жилого
блока средних размеров. Словик проводил там свои дни в тиши-
не и уюте. Он выполнял долг гражданина государства, ежеднев-
но два часа в день занимаясь обязательной работой. Остальное
время он проводил в наслаждении и отдыхе.
Словик по природе был тихим и впечатлительным. Он охот-
но принимал у себя друзей, которые были неженаты и которым
было столько же лет, сколько и ему. Мико, его друг, работал
в том же управлении, что и он, однако там они встречались
редко, потому что работали в разное время. Мико и Словик
часто обедали вместе.
Закон запрещал мужчинам до тридцати лет жить вместе с
женщиной. Мико считал, что мужчина должен использовать луч-
шие годы своей жизни как можно продуктивнее, а не ждать.
Удовольствий он не чурался. Словик был того же мнения. Иног-
да он жалел, что живет не в прошлом, не в двадцатом столе-
тии; говорят, что тогда молодой человек имел право завести
семью сразу после достижения половой зрелости. Но в те вре-
мена планета еще не была так перенаселена. Этот запрет приш-
лось принять только из-за катастрофического прироста рождае-
мости.
Мико посмеялся над Словиком, когда он сказал ему по
секрету, что ему нравится, когда женщина живет вместе с муж-
чиной. Мико ухмыльнулся и назвал Словика взрослым мальчиш-
кой, который не знает, что говорит. Он посоветовал ему схо-
дить в Дом Женщин в зоне резервации. Там у него будет воз-
можность забыть обо всех сумасшедших идеях.
Словик последовал совету Мико. И через несколько дней у
него пропало желание видеть друга. Тогда он заперся дома,
проводя свободное время в комнате гармоний, где была уста-
новлена трифоническая музыкальная аппаратура с большими,
вделанными в стены динамиками.
У Словика была привычка, которую его друзья считали чу-
дачеством. Он не любил музыку своего времени с ее сложным
сочетанием звуковых элементов. Он предпочитал тонкие тональ-
ности композиций двадцатого столетия: Герри Маллигана, Джона
Льюиса, Хораса Сильвера, Теолониуса Монка - предшественников
современной музыки. К удовольствию других любителей, он ста-
рался приобрести редкие и старые записи их произведений.
Когда у него не было желания слушать музыку, он садился
в свой турбомобиль и ехал к морю. Он выбирал верхнюю полосу
многоэтажного автобана, потому что та не была так заполнена.
Скорость опьяняла его. Ощущения его обострялись. При этом он
говорил себе, что чувствует отвращение к обществу своих дру-
зей.
Однако это было мимолетное чувство. Когда он снова
встречался с Мико или с кем-нибудь из других своих друзей,
он не мог представить, как такие мысли вообще могли ррийти
ему в голову. Впрочем, он никогда никому не говорил об этом.
Он боялся, что люди будут рассматривать его как странного,
бестактного человека. Это породит молву, что он виновен в
индивидуализме, а люди попадали в тюрьму и за меньшие про-
винности.
Так и текла жизнь Словика: работа, музыка, его поездки
на автомобиле, часы, проведенные с Мико и другими друзьями,
посещения Дома Женщин, а иногда и Дома Игр. Словик не заду-
мывался над тем, счастлив он или нет. Эта проблема существо-
вала только в книгах из прошлого. Никто не был "несчастлив".
Что же касается слова "счастье", то это было архаичное выра-
жение; современным его синонимом был
