Додерер Хаймито - Слуньские Водопады
Хаймито фон Додерер
Слуньские водопады
Пер. с нем. - Н.Ман.
Место, где Роберт Клейтон - в то время двадцатисемилетний молодой
человек - впервые встретился со своей будущей женой, возвышалось (да и
сейчас еще возвышается) над всей округой. Дорога, достигнув вершины холма,
сворачивает вправо. Клейтон придержал лошадь и окинул взглядом
расстилавшийся внизу ландшафт - как то поневоле делает любой путник,
очутившись на столь высокой точке, и вот уже слева, там, где гряда холмов
становилась шире, появилась она, на своем легконогом жеребце рыжей масти,
галопом пересекавшем лужайку.
Этот уголок - одна из прелестнейших в юго-западной Англии. С вершины
холма, на которой Роберт Клейтон некогда придержал коня, виден только
покатый спуск к трижды изгибающейся речушке в долине, а чуть подальше
длинный пологий подъем к вершине, увенчанной лесом: таким рельефом
местности объясняется, что большой завод сельскохозяйственных машин,
построенный неподалеку отцом Роберта, отсюда не виден. Не будь здесь леса,
наверху торчали бы заводские трубы. А так все тонуло в зелени и в мерцании
воды.
Через несколько месяцев они уже готовились к свадьбе и свадебному
путешествию) в экзотические и не очень дальние края, следовательно, не в
Канаду, где жили родственники невесты. В конце концов они выбрали юг
Австро-Венгерской империи, а именно Хорватию. До Остенде, Нюрнберга,
Пассау и Линца экзотики не было и в помине. В Вене - в 1877 году там еще
не существовало филиала фирмы "Клейтон и Пауэрс" - они поспешили к окну
своей комнаты в отеле VIII округа, заслышав на улице странную и ласкающую
слух песню, которую пели две женщины, неторопливо шагавшие с маленькими
корзинками в руках. То были хорватки из Бургенланда, они торговали сушеной
лавандой, о чем и сообщала их песня.
Это уже само по себе показалось молодой чете чем-то экзотическим,
"итальянским", как они выразились. Их пребывание в Вене длилось недолго,
тем более что отчаянная жара портила им настроение.
Они видели Верхний Бельведер, вплоть до маленьких угловых башен сплошь
залитый солнцем, но глаз из-за яркого света ничего в отдельности не
различал. А может быть, они были слишком захвачены взаимной близостью во
время этого свадебного путешествия и еще очень далеки от того мига
пресыщения, когда сама эта захваченность, пусть на краткий срок,
становится необъяснимой. На террасе перед дворцом их, однако, - пусть лишь
на мимолетное мгновенье - растрогал вид, очень схожий с тем, какие некогда
писал Каналетто [итальянский живописец XVIII века, писал преимущественно
архитектурные ансамбли и памятники Венеции]. Молодая чета поехала в фиакре
по Главной аллее Пратера, там они велели кучеру остановиться, так как
хотели, уйдя с аллеи, погулять под зеленой сенью старых-престарых
деревьев. Но, увы, под деревьями отбою не было от комаров. Их взору
открылась большая лужа, вернее, небольшой пруд с плоскими песчаными
берегами, в котором босоногие мальчишки удили рыбу - непонятным было, как
они терпели эту комариную муку, - и то и дело сносили свой улов в большие,
до половины налитые водой стеклянные банки, которые стояли на берегу.
Клейтон нагнулся и заглянул в одну из банок. В ней плавали земноводные
и саламандры, полупрозрачные, а одна даже с огненно-рыжим брюшком.
Харриэт, стоявшая рядом с ним, не нагибалась, чтобы разглядеть этих
тварей. Клейтон вдруг почувствовал, что им овладевает печаль. В эти
последние дни он, словно через дыру в густо сплетенной паутине
предсвадебных месяцев,
