Джером Клапка Джером - Школьные Годы Поля Келвера
Джером К.Джером
Школьные годы Поля Келвера
Пер. - И.Разумовская, С.Самострелова.
(Из романа "Поль Келвер" - "Paul Kelver", 1902)
Друзья моего детства, где вы сейчас? Где ты, златокудрый Табби, и ты,
курносый Ленгли, и ты, Шамус, сильный духом, но слабый телом, ты, которого
ничего не стоило положить на обе лопатки, но невозможно было заставить
прокричать "сдаюсь!"; где ты, тощий Нийл, и ты, Дикки, веселый толстяк
Дик; где плакса Болэтт и красавчик Бонни, обладатель множества галстуков,
дравшийся только в черных кожаных перчатках? Где все вы остальные, чьих
имен я не могу сейчас припомнить, хотя хорошо помню, как любил вас! Куда
вы исчезли? В каких краях скитаетесь вы теперь, о тени прошлых дней?!
Если бы тогда мне сказали, что придет время и я больше не увижу ваших
веселых лиц, не услышу ваших неистовых пронзительных приветственных
криков, никогда не почувствую горячего пожатия ваших измазанных чернилами
пальцев, никогда уже больше не буду драться и ссориться с вами, ненавидеть
и любить вас, не знаю, смог ли бы я тогда примириться о этой мыслью!
Однажды, не так давно, мне показалось, что я видел тебя, Табби, тебя, с
кем мы так часто открывали Северный полюс и исследовали истоки Нила.
Помнишь, как мы тайно разбивали лагерь на пустынном берегу канала в
Риджентс-парке и обсуждали наш скромный завтрак, состоявший из поджаренных
ломтиков слоновьего языка, возмущаясь тем, что непосвященным они казались
простыми лепешками? Там до наших ушей, чутких ушей охотников, доносился
отдаленный рев голодных львов и тигров или унылое протяжное рычание белого
медведя, становившееся все более громким и нетерпеливым по мере того как
время приближалось к половине пятого. Тогда мы хватали свои ружья и,
бесшумно ступая, напрягая зрение и слух, пробирались через джунгли, пока
нам не преграждала путь остроконечная решетка зоологического сада.
Я уверен, Табби, что это был ты, хотя меня смутили бакенбарды и редкие
седые волосы, сменившие твои густые золотистые кудри. Ты торопливо шел по
Трогмортон-стрит, вцепившись в небольшой черный портфель. Я бы остановил
тебя, но у меня не было времени, - я торопился на поезд и хотел еще успеть
побриться. Интересно, узнал ли ты меня? Мне показалось, что ты взглянул на
меня как-то холодно.
...А Шамус, наш храбрый, добросердечный Шамус! Было время, когда ты
способен был полчаса драться, чтобы спасти лягушку, с которой хотели
содрать кожу, а теперь, говорят, ты стал сборщиком подоходного налога и
прославился своей способностью не доверять никому, редкой даже среди
служащих министерства финансов. Говорят, ты стал человеком, не верящим в
людей и не ведающим милосердия. Да не приведет тебя судьба в тот квартал,
где я живу.
Все это проделки старика Времени, хлопотливого подручного
Матери-Природы. Это он снует по ее обширным залам, наводит всюду порядок,
засыпает свежей землей потухшие вулканы, расчищает вековые дебри,
сравнивает с землей могильные холмы, заживляет на буках кору, изрезанную
влюбленными.
Сначала я отнюдь не пользовался любовью своих одноклассников, и это
было первым горем, выпавшим мне на долю. Со временем всем нам - взрослым
мужчинам и женщинам - обычно удается убедить себя, что если мы чего-то и
не достигли в жизни, то уж во всяком случае, в той или иной мере,
пользуемся любовью окружающих. А без этого, мне кажется, лишь немногие из
нас отважились бы смотреть жизни в лицо. Но ребенок, лишенный защитной
одежды самообмана и столкнувшийся с горькой правдой, страдает гор
