Джером Клапка Джером - Новая Утопия
ДЖЕРОМ К. ДЖЕРОМ
НОВАЯ УТОПИЯ
Сто лет назад, в 1891 году, лондонцы, должно быть, были немало удивлены,
прочитав очередной рассказ своего любимца, автора смешных, но вполне
безобидных юморесок, Джерома Клапки Джерома "Новая утопия". В этом рассказе,
хотя и не без обычного юмора, Джером нарисовал мрачное и унылое общество
будущего, когда окончательно восторжествуют социалистические, как он их
понимал, идеи. Этот рассказ - одно из первых "антиутопических" произведений в
мировой литературе, предшественник знаменитых "антиутопий" XX века - романов
"Мы" Е. И. Замятина, "О дивный новый мир" Олдоса Хаксли и, конечно, "1984"
Джорджа Оруэлла.
"Новая утопия" Джерома появилась в русском переводе довольно скоро после
публикации на родине - в 1895 году в журнале "Русское обозрение". По нашим
подсчетам, до 1917 года рассказ печатался в России не менее 10 раз и проходил
в цензуре безболезненно. Кроме одного курьезного случая. В 1898 году
переводчик, решив проявить оригинальность, представил этот рассказ в
Санкт-Петербургский цензурный комитет под названием "Грядущий социализм". Это
его и погубило. В архиве сохранилась резолюция цензора: "...рукопись на
основании предписания от 8 мая 1895 года к напечатанию не дозволять". Странное
решение... Ведь если стать на точку зрения охранителей существовавшего тогда
режима, то, казалось бы, наоборот, нужно было всячески способствовать
распространению этого рассказа. Очевидно, в глаза цензору бросилось прежде
всего запрещенное слово "социализм".
Любопытно, что "Новая утопия" вышла в период между февралем и октябрем
1917 года под названием "Царство социализма" (цензура в этот период была
отменена), но, как известно, не уберегла общество от дальнейших потрясений.
По своим художественным качествам и по "социальному накалу" рассказ
Джерома безусловно уступает более поздним антиутопическим
"романам-предостережениям". Но ведь у автора не было трагического опыта XX
века!
М
не случилось провести чрезвычайно интересный вечер. Я обедал кое с кем из
моих "передовых" друзей в "Национально-социалистическом клубе". Обед был
превосходен: фазан, начиненный трюфелями, был упоителен, как поэма, и если я
скажу, что шато-лафит сорок девятого года стоил денег, за него заплаченных, то
мне больше ничего не останется добавить.
После обеда, за сигарами, завязался чрезвычайно поучительный разговор на
тему грядущего равенства человечества и национализации капитала.
Сам я не принимал большого участия в разговоре, так как, вынужденный с
юности зарабатывать себе на пропитание, не имел ни времени, ни случая изучать
подобные вопросы.
Но я очень внимательно прислушивался к толкам моих приятелей о том, как
уже за тысячи столетий до их появления на свет все шло наперекосяк и как они
думают в ближайшие годы навести в мире порядок.
Лозунгом их было равенство человечества - полное равенство во всем:
имущественное, общественное, равенство обязанностей и, как следствие всего
этого, равенство в счастье и довольстве. Мир принадлежит всем одинаково и
должен быть разделен между всеми поровну. Труд индивидуума - собственность не
его, а государства, которое его кормит и одевает, и должен быть направлен не к
увеличению личного благосостояния, а к обогащению нации.
Мы подняли бокалы и выпили за равенство, а затем приказали слуге подать
зеленого шартрезу и еще сигар.
Я пошел домой в большом раздумье. Долго не мог я заснуть и лежал с
открытыми глазами, размышляя о новом мире, картину которого мне нарисовали.
К
