Джером Клапка Джером - Должны Ли Писатели Говорить Правду
Джером К.Джером
Должны ли писатели говорить правду?
Пер. - Г.Островская
(Из сборника "Досужие мысли в 1905 году" - "Idle Thoughts in 1905")
Жила-была однажды прелестная молодая леди, отличавшаяся хорошим вкусом;
у нее было множество вполне достойных поклонников. Поскольку годы шли, а
семейные расходы не уменьшались, озабоченные родители спросили ее, кто же
из окружающих ее молодых людей ей больше нравится. Она ответила, что в
том-то и затруднение: она никак не может решить, кто из них лучше; все они
очень милы. Она просто не в состоянии остановить свой выбор на ком-нибудь
одном. Говоря откровенно, ей хотелось бы выйти за всех сразу, но она
полагает, что это неосуществимо.
Я чувствую, что весьма похож на эту леди, - правда, не красотой и
очарованием, а тем, что неспособен сделать выбор, когда встает вопрос о
моем любимом авторе или любимой книге. Точно так же обстоит дело, когда
заходит речь о любимом блюде. Иногда хочется съесть на завтрак яйцо. В
другом случае мечтаешь о копченой селедке. Сегодня все отдал бы за раков.
Назавтра чувствуешь, что вовек в рот их не возьмешь, и решаешь временно
сесть на диету из хлеба с молоком и рисовой каши. Если бы меня вдруг
спросили, что я предпочитаю: мороженое или суп, бифштекс или икру, я
положительно стал бы в тупик.
Есть читатели, которые охотно довольствуются какой-нибудь одной
литературной диетой. Я отличаюсь волчьим аппетитом, и удовлетворить его
может только разнообразное литературное меню. Бывает такое настроение,
когда мне больше всего по вкусу необузданная сила сестер Бронте.
Наслаждаешься сплошным мраком "Грозового перевала", как подчас любуешься
покрытым темными тучами осенним небом. Возможно, доля очарования книги в
том, что, как мы знаем, автором ее была хрупкая болезненная девушка.
Трудно даже представить, каковы были бы ее последующие произведения, если
бы она прожила достаточно долго, чтобы приобрести большой жизненный опыт;
а может быть, то, что смерть так рано заставила ее выронить перо из рук,
только послужило к ее вящей славе. Весьма вероятно, что ее скрытая
страстность была куда более уместна в краю путаных проселков Йоркшира, чем
на более просторных и расчищенных путях широкой жизни.
Когда я вспоминаю Эмилию Бронте, мои мысли неизменно обращаются к Олив
Шрейнер, хотя между их книгами нет большого сходства. Это тоже молоденькая
девушка с голосом зрелого мужа. Олив Шрейнер оказалась счастливее: она
жива; но я сомневаюсь, что она когда-нибудь напишет книгу, равную ее
первому роману. "История африканской фермы" - вещь неповторимая. В
последнее время заметен известный прогресс в области литературного вкуса.
Я прекрасно помню ту бурю негодования, которую обрушили на "Африканскую
ферму" миссис Гранди и ее в те времена многочисленные, но сейчас, к
счастью, поубавившиеся в числе единомышленники. Эту книгу, дескать, нельзя
дать в руки молодому человеку или благовоспитанной барышне. Но юноши и
девушки жадно протягивали к ней руки и хватались за нее, как за поводыря в
дебрях жизни. У этой самой миссис Гранди есть одна нелепая идейка: молодые
люди и девушки ни в коем случае не должны мыслить, а вся литература, чуть
выходящая за рамки светских условностей, должна быть убрана подальше от их
глаз.
Иной раз мне доставляет удовольствие проскакать галопом по истории
верхом на помеле сэра Вальтера Скотта. В другое время приятно посидеть и
побеседовать с мудрой Джордж Элиот. С террас ее сада я смотрю вниз на
Лоумшир и его ничем не примечательных у
