Дембский Евгений - Оуэн Йитс 5
ЕВГЕНИЙ ДЕМБСКИЙ
БЛУДНЫЙ БРАТ
Вряд ли Оуэн Йитс мог предполагать, что явившийся к нему таинственный посетитель окажется старшим братом, которого он никогда не видел. Но... разве можно отказать в помощи собственному брату?
Вот так и началось очередное частное расследование. С новыми опасными приключениями и неожиданными встречами. С появлением давно, казалось бы, забытых противников с «той стороны мира»...
1
Спросите кого угодно, знает ли он, что такое тяжелые времена, и можете мне поверить — на вас хлынет поток наводящих ужас воспоминаний, даже если ваш собеседник никогда не отличался особой болтливостью. Тем не менее постараюсь быть кратким.
Во-первых, Феба начала щениться в два часа ночи и, вместо того чтобы разбудить кого надо, подняла с постели Фила, а тот, охваченный паникой, кинулся ко мне, в своей обычной манере задавая множество вопросов. Когда наконец мы вместе с ветеринаром успешно приняли роды, когда три щенка — и что теперь с ними делать? — начали сосать мать, а Фила удалось придавить одеялом и усыпить, оказалось, что мой собственный сон поджал хвост и отправился на отдых, оставив хозяина наедине с наступающим долгим днем.
Во-вторых, я решил наконец забрать из «дружественной» автомастерской свой «бастаад». Оказалось, что машину действительно перебрали и наладили, но кому-то пришло в голову сменить лак на покрытие-хамелеон.
— Можете, — сказал Джагер, — управлять окраской, как вам только захочется. Только не забывайте, когда оставляете машину на солнце, фиксировать цвет. Дело в том, что под влиянием тепла солнечных лучей он может самопроизвольно меняться.
Оказалось, что он знал, что говорил. Выйдя час спустя из конторы Мейсона, я пережил тяжелый удар. Мой чудесный «бастаад» за время моего отсутствия сменил цвет на ярко-розовый, а я не сумел вспомнить, как вернуть ему прежний вид, и пришлось возвращаться домой, выбирая самые прохладные и тенистые улицы и молясь о том, чтобы цвет как можно быстрее изменился. Но прежде чем это произошло, несколько педиков в своих живописных автомобильчиках пытались сесть мне на хвост, явно воспылав ко мне горячей любовью и желая договориться о свидании.
Около десяти вечера меня снова начало клонить ко сну, я быстро разделся и прыгнул в постель, однако уже через пятнадцать минут понял, что торопиться не следовало. Одному из сыночков Фебы стало хуже, Пима бесцеремонно вышвырнула мой сон за окно — у меня мелькнула мысль, что сон может обидеться и с этих пор обходить наш дом за милю.
Она вызвала доктора Фрезера, и до четырех утра мы пытались сохранить жизнь одному из двух кобельков. Увы, он сдох. До восьми мы успокаивали Фила, и пока нам не пришла в голову идея оставить у себя остальных щенков, кобелька и сучку, мой сын рыдал так, что мы не успевали менять пижамы, наши и его.
В половине девятого утра я спустился вниз, причем мне казалось, будто лестница делает все возможное, чтобы все могли наконец увидеть, как Оуэн Йитс кувыркается по ступеням до самого пола гостиной. Однако мне в очередной раз удалось уцелеть.
Помню, я подошел к бару и долго пытался найти что-нибудь, что позволило бы мне пережить еще один долгий день, но кислородный баллон остался в гараже, а все препараты, служившие для поддержания едва теплившейся во мне жизни, Пима несколько недель назад выбросила в утилизатор. Я понял, что еще немного, и со мной будет покончено, на радость моим врагам. Каким-то образом я сумел растворить в килограмме кофе несколько капель воды и влить в себя около литра получившейся смеси. Когда чере
