Дейч А Дж - Лист Мебиуса
А.Дж.Дейч
Лист Мебиуса
От станции Парк-стрит линии метро расходились во все стороны, образуя
сложную, хитроумно переплетенную сеть. Запасный путь связывал линию Личмир
с линией Эшмонт для поездов, идущих в южную часть города, и с линией
Форест-хилл - для поездов, следующих на север. Линии Гарвард и Бруклин
соединялись туннелем, пересекавшимся на большой глубине с линией Кенмор, и
в часы пик на эту линию переводился каждый второй поезд, идущий обратным
маршрутом на Эглстон. Возле Филдс-корнер линия Кенмор соединялась с
туннелем Мэверик и, выходя на поверхность, связывала Сколли-сквер с
наземной линией Конли. Затем она снова уходила под землю и у Бойлстона
соединялась с линией Кембридж. Линия Бойлстон соединяла на четырех уровнях
все семь главных линий метрополитена. Она была открыта, как вы помните,
третьего марта, и с тех пор поезда могли беспрепятственно достигать любой
станции сети.
Ежедневно на всех линиях курсировали двести двадцать семь поездов,
перевозивших около полутора миллионов пассажиров. Поезд, исчезнувший
четвертого марта с линии Кембридж-Дорчестер, имел номер 86. Сначала никто
не заметил его исчезновения. В вечерние часы пик на этой линии поток
пассажиров был немногим больше обычного. Но толпа есть толпа. Лишь в семь
тридцать вечера диспетчерские табло стали запрашивать восемьдесят шестой,
однако прошло целых три дня, прежде чем кто-то ни диспетчеров наконец
заявил о его исчезновении. Контролер на Милкстрит-кросс попросил дежурного
линии Гарвард подать еще один дополнительный поезд к концу хоккейного
матча. Дежурный передал заявку в парк. Диспетчер вызвал на линию поезд 87,
который, как обычно, в десять вечера ушел в парк. Но даже и тогда
диспетчер не обнаружил исчезновения восемьдесят шестого.
На следующее утро в часы наибольшего притока пассажиров Джек О'Брайен
с диспетчерского пункта на Парк-стрит соединился с Уорреном Суини из парка
на Форест-хилл и попросил дать на линию Кембридж дополнительный поезд.
Поездов не было, и Суини решил по табельной доске проверить, есть ли
свободные поезда и бригады. И тут он обнаружил, что машинист Галлахер по
окончании смены по перевесил номерка. Перевесив номерок Галлахера, Суини
прикрепил к нему записку - смена Галлахера начиналась в десять утра. В
десять тридцать Суини снова был у табельной доски - номерок и записка
висели на прежнем месте. Недовольно ворча, Суини направился к дежурному и
потребовал выяснить, почему Галлахер опоздал на работу. Дежурный ответил,
что вообще не видел его в это утро. Тут-то Суини и поинтересовался, кто
еще кроме Галлахера обслуживал восемьдесят шестой. Не прошло и двух минут,
как он уже знал, что кондуктор Доркин тоже не отметил уход с работы, а
сегодня у Доркина выходной. Только в одиннадцать тридцать Суини наконец
понял, что потерял поезд.
Следующие полтора часа он провел на телефоне, обзванивая диспетчеров,
контролеров и дежурных на всех линиях метрополитена. Вернувшись в час
тридцать с обеда, он снова сел на телефон. Заканчивая смену в половине
пятого, он, порядком озадаченный, доложил обо всем в главное управление.
До полуночи не смолкали телефоны во всех туннелях и депо городского
метрополитена, и только после двенадцати ночи наконец решились потревожить
главного управляющего и позвонили ему домой.
Шестого марта технику главного диспетчерского пункта первому пришла
мысль связать исчезновение поезда с неожиданно большим количеством
появившихся в тот день в газетах объявлений о розыске пропавших
род
