Библиотека в кармане -зарубежные авторы

         

Де Мопассан Ги - Признание


Ги ДЕ МАПАССАН
ПРИЗНАНИЕ
Полуденное солнце потоками льется на поля. Волнистые, раскинулись они
меж купами деревьев, обступивших фермы; спелая рожь, желтеющая пшеница,
светло-зеленый овес и темно-зеленый клевер одевают длинным полосатым
покровом, струистым и мягким, нагое чрево земли.
На вершине бугра в ряд, как солдаты, вытянулись бесконечной вереницей
коровы; лежа или стоя, они жуют жвачку и щиплют клевер на широком, как
озеро, поле, прищурив под ярким солнцем огромные глаза.
Две женщины, мать с дочерью, вразвалку идут, одна за другой, по узкой,
протоптанной в хлебах тропинке к атому стаду коров.
Обе несут по два оцинкованных ведра на обруче от бочки, держа их
далеко от себя, и при каждом шаге женщин солнце, ударяя в металл, бросает
слепящий белый отсвет.
Они не разговаривают. Они идут доить коров. Приходят, ставят наземь
ведра, направляются к первым двум коровам и поднимают их пинком деревянного
башмака в бок.
Коровы медленно встают, сначала на передние ноги, затем с трудом
приподымают широкий зад, который кажется еще тяжелей от огромного белого,
грузно свисающего вымени.
Тетка Маливуар и ее дочь, опустившись на колени под самым брюхом
коров, тянут сильным движением пальцев набухший сосок, и всякий раз, как
они его сжимают, в ведро падает тоненькая струйка молока. Чуть желтоватая
пена поднимается по краям, и женщины переходят от коровы к корове, до конца
их длинного ряда.
Подоив одну корову, они переводят ее на новый клочок пастбища, с не
ощипанной еще травой.
Затем отправляются в обратный путь более медленным шагом, нагруженные
ведрами, полными молока; мать впереди, дочь позади.
Но вдруг дочь, разом остановившись, поставила свою ношу, села и
расплакалась.
Тетка Маливуар, не слыша за собой шагов, обернулась и от удивления
застыла на месте.
- Что с тобой? - спросила она. И дочь Селеста, рослая, рыжая, с
огненными волосами, с огненно-красными щеками, вся в веснушках, как будто
огонь брызгами попал ей на лицо, когда она причесывалась однажды на
солнышке, пролепетала, тихонько всхлипывая, как побитый ребенок:
- Невмоготу мне больше таскать молоко.
Подозрительно взглянув на нее, мать повторила:
- Да что с тобой?
Селеста повалилась на землю между ведрами и, закрывая лицо фартуком,
ответила:
- Очень уж тянет. Невтерпеж!
Мать в третий раз спросила:
- Да что с тобой, говори!
Дочь простонала:
- Боюсь, беременна я!
И зарыдала.
Тут и старуха поставила ведра, до того опешив, что не нашлась, что
сказать.
Наконец, запинаясь, она проговорила:
- Ты.., ты... Ты беременна, мерзавка? Ты что, сдурела?
Маливуары были богатые фермеры, люди с большим достатком, степенные,
уважаемые, хитрые и влиятельные.
Селеста пробормотала:
- Да нет, боюсь, что вправду. Мать ошеломленно смотрела, как дочь
лежит перед ней и плачет, и вдруг закричала:
- Так ты беременна? Ты беременна? Где ж ты это нагуляла, шлюха?
Селеста, вздрагивая от волнения, прошептала:
- Думается мне, в повозке у Полита.
Старуха старалась понять, угадать, узнать, наконец, кто же виновник
такого несчастья. Если это парень богатый и у людей в почете, то, умеючи,
можно все уладить, и тогда это еще полбеды: такие дела случаются с
девушками, Селеста не первая и не последняя. Но все-таки неприятно: пройдет
дурная слава, а ведь они у всех на виду. Она спросила:
- Кто ж это с тобой сделал, потаскуха?.. И Селеста, решившись все
рассказать, шепотом произнесла:
- Да, наверно. Полит.
Тут тетка Маливуар в ярости бросилась на дочь и принялась колоти





Содержание раздела