Де Мопассан Ги - Отцеубийца
Ги ДЕ МАПАССАН
ОТЦЕУБИЙЦА
Адвокат настаивал на помешательстве. Как же было объяснить иначе это
странное преступление?
Однажды утром в камышах около Шату были найдены два трупа - мужчины и
женщины, - в которых опознали двух пожилых супругов, людей богатых и хорошо
известных в высшем свете; они полюбили друг друга еще в молодости, но
поженились только в прошлом году, так как женщина овдовела лишь за три года
до этого Никто не знал, чтобы у них были враги, не было обнаружено также
следов ограбления. Очевидно, их тела бросили с берега в реку после того,
как они были убиты каким-то металлическим остроконечным предметом Следствие
ничего не раскрыло. Допрошенные лодочники ничего не знали, дело уже
собирались прекратить, как вдруг из соседней деревни явился молодой столяр
Жорж Луи, по прозвищу "Буржуа", и отдал себя в руки властей.
На все вопросы он отвечал только одно:
- Мужчину я знал года два, а женщину полгода Они часто давали мне
чинить старинную мебель, потому что я мастер своего дела.
Когда же его спрашивали: "Почему вы их убили?" - он упрямо отвечал:
"Убил, потому что хотел убить"
Больше ничего от него не могли добиться.
Этот человек был, очевидно, незаконнорожденным его отдали ребенком на
воспитание в деревню, а затем бросили. У него не было иного имени, кроме
Жорж луи но когда он подрос и стал проявлять исключительные способности,
врожденный тонкий вкус, изящество, которых не было у его товарищей, ему
дали прозвище "Буржуа" и уже не называли иначе. Он избрал своей профессией
столярное ремесло и слыл замечательным мастером. Он даже занимался немного
резьбой по дереву. Его считали человеком необузданным, сторонником
коммунистических и даже нигилистических учений, искусным оратором на
рабочих и крестьянских собраниях, имеющим влияние на избирателей; говорили
также, что он большой любитель авантюрных романов с кровавой развязкой.
***
Адвокат настаивал на помешательстве.
Да и как было объяснить иначе, что этот мастеровой убил своих лучших
клиентов, богатых и щедрых (он признавал это), клиентов, которые за два
года дали ему заработать три тысячи франков (это подтверждалось его книгой
счетов)? Было только одно объяснение: сумасшествие, навязчивая идея,
овладевшая деклассированным человеком, который в лице двух буржуа мстит
всей буржуазии. Тут адвокат, умело намекнув на прозвище "Буржуа", данное в
деревне этому незаконнорожденному, воскликнул:
- Разве это не ирония, не такая ирония, которая способна еще более
ожесточить несчастного человека, не имеющего ни отца, ни матери? Он ярый
республиканец. Да что я говорю? Он даже принадлежит к той политической
партии, представителей которой республика когда-то расстреливала и ссылала,
но теперь принимает с распростертыми объятиями, к партии, для которой
поджог является принципом, а убийство - лишь обычным средством для
достижения цели.
Этого человека погубили те самые плачевные доктрины, которые
проповедуются теперь на собраниях. Он слышал, как республиканцы, даже
женщины - да, да, женщины! - требовали крови господина Гамбетты, крови
господина Греви; его больной рассудок совсем помрачился, и он тоже захотел
крови, крови буржуа! Не его надо судить, господа, а коммуну!
В зале послышался гул одобрения. Чувствовалось, что адвокат выиграл
дело. Государственный прокурор отказался от реплики.
Тогда председатель суда задал подсудимому обычный вопрос:
- Обвиняемый! Что вы можете сказать в свое оправдание?
Подсудимый поднялся.
Он был маленького роста, со св
