Де Мопассан Ги - Госпожа Парис
Ги ДЕ МОПАССАН
ГОСПОЖА ПАРИС
Глава 1
Я сидел на молу небольшого порта Обернон, близ деревушки Сали, и
любовался Антибом при закате солнца. Никогда не видел я ничего более
захватывающего и более прекрасного.
Городок, замкнутый в тяжелые крепостные стены, возведенные Вобаном,
вдается в самое море, посреди огромного залива, на берегу которого
расположена Ницца. Высокие морские валы разбивались о подножие крепостных
стен, омывая их кружевом пены, а дома над стенами карабкались друг на друга
до самых башен, устремленных в небо, как два рога античного шлема. И обе
башни вырисовывались на молочной белизне Альп, на громадной и далекой
снежной стене, заграждавшей горизонт.
Между белой пеной у подножия стен и белым снегом у края небес, на
синеватом фоне горных отрогов, стоял сверкающий городок, и лучи заходящего
солнца играли на пирамиде домов с бурыми кровлями, домов тоже белых, но
из-за освещения принимавших самые различные оттенки.
И даже небо над Альпами было почти белой голубизны, словно
обесцвеченное снегом; кое-где у бледных вершин серебрились облачка; а по
другую сторону залива Ницца прильнула к воде, белой ниткой протянувшись
между морем и горами. Два больших латинских паруса, подгоняемые свежим
бризом, казалось, бежали по волнам. Я смотрел, как завороженный.
Такие отрадные, необычные, чарующие взор картины проникают в душу и не
забываются, как и воспоминания о счастье. Живешь, думаешь, страдаешь,
умиляешься, любишь глазами. Тот, кто умеет чувствовать зрением, созерцая
одушевленные и неодушевленные предметы, испытывает такое же острое,
изысканное и глубокое наслаждение, как человек с тонким и восприимчивым
слухом, чью душу будоражит музыка.
Я сказал своему спутнику, г-ну Мартини, чистокровному южанину:
- Пожалуй, никогда мне не доводилось любоваться таким редкостным
зрелищем...
Я видел, как на рассвете встает из песков гора Сен-Мишель, эта
огромная драгоценность из гранита.
Я видел в Сахаре, как серебрится при луне, яркой, точно наше солнце,
озеро Райанешерги, протянувшееся на пятьдесят километров, и как встает над
ним белый пар, молочным облаком поднимаясь к луне.
Я видел на Липарских островах сказочный серный кратер Волканелло; он
горит и дымится, этот гигантский цветок, желтый чудовищный цветок,
распустившийся среди моря на стебле-вулкане.
Так вот, я не видел ничего поразительнее, чем Антиб на фоне Альп в
лучах заката.
И почему-то мне не дают покоя античные реминисценции; мне приходят на
память стихи Гомера: ведь передо мною город древнего Востока, город из
Одиссеи - Троя, хотя Троя и отстояла далеко от моря.
Мартини достал из кармана путеводитель Сарти и прочитал:
- "Этот город первоначально был колонией, основанной фокейцами из
Марселя около трехсот сорокового года до рождества Христова. От них он
получил греческое наименование Антиполис, то есть "Противогород" - город
напротив другого города, ибо он действительно расположен прямо напротив
Ниццы, тоже марсельской колонии.
Завоевав Галлию, римляне сделали Антиб муниципией; жители его получили
права римских граждан.
Из эпиграммы Марциала мы знаем, что в его времена..."
Он собирался продолжать. Я перебил его:
- Мне безразлично, каким он был. Говорю вам: у меня перед глазами
город из Одиссеи. Не все ли равно, азиатское это или европейское побережье:
города и там и тут были схожи между собой; но по ту сторону Средиземного
моря ни один город не пробуждает во мне с такой силой воспоминаний о
героических временах.
Я обернулся, заслы
