Де Вилье Жерар - Безумие На Бали
Жерар де Вилье
"SAS"
Безумие на Бали
перевод В. Ластивняк
Глава 1
На площади Мердека бесновался сумасшедший. Он неистово грозил сжатым
кулаком золотому огню, украшавшему обелиск Свободы. Это был босоногий
индонезиец с наголо обритым черепом и бородатым лицом, одетый в рваную
рубашку и брюки. Каждый угрожающий жест он сопровождал яростными и
бессвязными проклятиями.
Малко благоразумно отошел от ярко освещенного монумента и нырнул в
полумрак тротуара. ЦРУ, возможно, не подозревая об этом, продемонстрировало
определенное чувство юмора, избрав именно этот квартал в качестве
"почтового ящика" - места выхода агентов на связь.
Стоя на углу улицы Томрин, он видел огни своего отеля
"Интерконтиненталь-Индонезия" - одного из немногих освещенных зданий
Джакарты. Город был погружен в темноту, и даже огромная площадь Мердека -
если не считать светлого пятна обелиска - очень напоминала черный, как
туннель, усыпанный отбросами загородный пустырь.
Основанный голландцами город Батавия, которому с завоеванием
независимости присвоили название Джакарта, дал приют трем или четырем
(точнее подсчитать никто не потрудился) миллионам индонезийцев. Эти три или
четыре миллиона жили в таких условиях, по сравнению с которыми варшавское
гетто показалось бы районом образцового быта.
Из соображений экономии уличные фонари являлись здесь большой
редкостью, и огромный, грязный, копошащийся во мраке город постоянно
создавал гнетущее впечатление скрытой опасности. За время своего ожидания
Малко уже дважды слышал крики о помощи, доносившиеся с самого темного края
площади, кстати, центральной площади города...
Джакарта давно превратилась в гигантскую трущобу. Из окна отеля
"Индонезия" - безрадостного бетонного монстра, возведенного японцами в
качестве компенсации ущерба, причиненного войной, - открывался вид на
противоположную сторону проспекта Сердиман, где преспокойно паслось целое
стадо баранов.
Малко вытер вспотевший лоб и огляделся. Более всего Джакарта поражала
своей тишиной. Автомобили в городе почти отсутствовали, только изредка
встречались армейские грузовики и дряхлые громыхающие такси. Большинство
горожан передвигалось по столице на велорикшах - так называемых "бетша",
которые степенно проплывали по широким, свободным от машин проспектам.
Как раз сейчас по дороге приближался один из таких экипажей. Малко
шагнул к краю тротуара. Водитель - маленький индонезиец в традиционной
черной шапочке - замедлил ход. Увидев, что пассажиров в повозке нет, Малко
отступил назад. Связной по-прежнему не появлялся.
Рикша разочарованно вздохнул и снова нажал на педали. Он вполне мог
оказаться преподавателем университета, пытающимся хоть таким способом
свести концы с концами... Все индонезийские государственные структуры
пребывали в состоянии полнейшего хаоса. Не способные противостоять бешено
скачущей инфляции, они были поражены трудновообразимой коррупцией.
Малко едва сдержался, чтобы не выругаться от нетерпения:
Медан - человек, с которым ему предстояло встретиться, - опаздывал уже
почти на полчаса. Раньше они встречались только один раз на этом же месте.
Медан - тучный низкорослый индонезиец с мягким лицом
"очкарика"-интеллигента - был одним из немногочисленных "темных" связных
ЦРУ в Джакарте, если не считать тех индонезийских офицеров, которые, по
существу, получали все свое жалованье из Пентагона. Первого числа каждого
месяца Медан приходил сюда и ждал с девяти до десяти вечера агента,
подобного Малко, человека, которому пр
