Гофман Эрнст Теодор Амадей - Приключение В Ночь Под Новый Год (Другой Перевод)
Эрнст Теодор Амадей Гофман
Приключение в ночь под Новый год
Из "Фантазий в манере Калло"
Перевод Н.З.Лунгиной
В первый том Собрания сочинений Э.-Т.-А.Гофмана (1776-1822) входят
"Фантазии в манере Калло" (1814-1819), сделавшие его знаменитым, пьеса
"Принцесса Бландина" (1814) и "Необыкновенные страдания директора театра"
(1818).
{1} - Так обозначены ссылки на примечания соответствующей страницы.
ПРЕДИСЛОВИЕ ИЗДАТЕЛЯ
И эту "Фантазию в манере Калло" мы позаимствовали из дневника
путешествующего энтузиаста, который настолько не отделяет свою внутреннюю
жизнь от внешней, что провести между ними черту было бы для него весьма
затруднительно. Но именно потому, что и тебе, благосклонный читатель, вряд
ли удастся их четко разграничить, наш духовидец, быть может, сумеет завлечь
тебя в свой мир, и ты незаметно для себя окажешься в чуждом тебе волшебном
царстве, причудливые обитатели которого, ничтоже сумняшеся, станут
вторгаться в твою обыденную жизнь и вести себя с тобой запросто, словно со
старым знакомым. И я всем сердцем прошу тебя, мой благосклонный читатель,
чтобы и ты отвечал им тем же, беззлобно снося все их странные выходки, и не
выказывал своего душевного смятения, когда существа эти начнут тебе уж
больно докучать. Вот, пожалуй, и все, что я смогу сделать для нашего
путешествующего энтузиаста, с которым повсюду и всегда, а уж тем более в
канун Нового года в Берлине, случаются ни с чем не сообразные, просто черт
знает какие происшествия.
1. ВОЗЛЮБЛЕННАЯ
Смерть, ледяная смерть сковала мое сердце. Да, из самого нутра, из
самой его сердцевины вонзала она свои колючие ледяные пальцы в мои
раскаленные нервы. Точно безумный, выскочил я (без пальто и шляпы) в черную
вьюжную ночь. Прорезные флюгера на железных флагштоках отчаянно скрежетали,
будто само время во всеуслышание двигало свою вечную устрашающую зубчатую
передачу, и казалось, не пройдет и нескольких мгновений, как старый год
сорвется, словно тяжелая гиря, и с глухим ударом канет в темную бездну.
Ты ведь знаешь, что в дни Рождества и новогодних празднеств, когда вы
все, охваченные светлой радостью, веселитесь, какая-то сила вырывает меня из
моего тихого укрытия и бросает в ваше бурливое, грохочущее житейское море.
Рождество! Эти праздничные дни с их приветливым сиянием я предвкушаю задолго
до того, как они наступают. Я едва могу их дождаться... я становлюсь лучше,
ребячливей, чем весь остальной год, ни одна черная мысль не омрачает мою
душу, распахнутую навстречу небесной радости, я снова превращаюсь в этакого
ликующего мальчика. Из пестрых, раззолоченных витрин рождественских лавчонок
мне улыбаются рожицы веселых деревянных ангелов, а сквозь многоголосый
уличный гам доносятся до меня будто издалека приглушенные звуки органа:
"Родился божественный младенец!"
А после праздников все разом линяет, тускнеет, и тьма поглощает
мерцание рождественских огней. С каждым годом все больше и больше цветов
опадает, увянув до срока, их бутоны засыхают навеки, и весеннее солнце уже
не возродит жизнь в голых ветвях. Все это я прекрасно знаю и сам, но всякий
раз, когда год подходит к концу, вражья сила со злорадством нашептывает мне
прямо в ухо:
- Погляди, сколько друзей потерял ты за этот год. Они больше никогда не
вернутся, зато ты сам поумнел и уже не гоняешься за развлечениями, как
прежде. Наконец-то ты становишься все более серьезным человеком и - совсем
уже не нуждаешься в веселье.
На сочельник черт всякий раз готовит для меня особые сюрпризы. Он
