Гаррисон Гарри - Государственный Служащий
Гарри ГАРРИСОН
ГОСУДАРСТВЕННЫЙ СЛУЖАЩИЙ
Точно в девять утра двери открывались, и в почтовое отделение входили
первые посетители. Ховардс знал это, и все же, аккуратно укладывая Книгу на
конторку, он не мог удержаться, чтобы не кинуть опасливый взгляд на большие
часы, висевшие на стене. В чем дело? Ведь это был всего лишь рабочий день,
точно такой же, как все остальные дни. Слава богу, с последним прыжком длинной
черной стрелки страхи скрылись, спрятались куда-то глубоко на дно души.
Да, это просто, очередной рабочий день, почему же он так встревожен? Он
нервно хихикнул и повернул ключ в замке стоявшего перед ним кассового пульта,
и в этот момент с противоположной стороны барьера появились два человека.
- Я хочу отправить письмо в Сьерра-Леоне, - заявил мужчина.
- А мне надо оплатить страховку, - потребовала женщина.
Они немедленно принялись ругаться - каждый настаивал на том, что пришел
первым, - и их голоса, сливаясь в единый дуэт, звучали все громче и визгливее.
Ховардс хлопнул левой рукой по Книге и поднял правую.
- Стоп, - негромко, но внушительно проговорил он, и они сразу умолкли,
почувствовав властность, звучавшую в его голосе. - Согласно пункту Б-86-у/234
Книги почтовых инструкций, все разногласия относительно приоритета
обслуживания должны разрешаться клерком, находящимся при исполнении служебных
обязанностей. То есть, мною. Дама первая. Вот ваша марка, мадам.
Пока он произносил эту речь, его пальцы уже порхали по кнопкам кассового
пульта, а он втайне гордился той уверенностью, с которой высказал свою
реплику. Мужчина отступил в сторону, женщина робко протянула ему книжку
страхования, а он стоял, держа палец на кнопке ввода. Свободной рукой он
раскрыл книжку, засунул листок в щель и нажал кнопку.
- Двадцать два кредита восемьдесят, мадам. - Купюры уплыли в приемник, а в
лотке загремела сдача. - Следующий, - не без некоторой снисходительности
провозгласил он.
Мужчина ничего не сказал; конечно же, он знал, что тут спорить не о чем. В
Книге все было сказано верно. Он протянул свой конверт, расплатился и отошел.
Ховардс подумал, что этот день и впрямь начался достаточно бурно, но откуда же
этот легкий беспредметный испуг, затаившийся, дрожа, где-то на самом дне души?
Он произнес про себя эту фразу и потер костяшками пальцев свою грудь где-то
между сердцем и желудком.
Над барьером навис крупный темнокожий человек с густой черной бородой.
- Ты знаешь, что это такое? - взревел он.
- Конечно, знаю, - ответил Ховардс. (Его голос слегка дрогнул или ему это
только показалось?) - Это игольное ружье.
- Ты прав, - теперь человек шипел, и его голос вызывал в сознании вид
накатывающейся на берег ядовитой волны. - Оно беззвучно выкидывает иглу,
которая летит с такой скоростью, что, втыкаясь в человеческое тело, порождает
гидростатическую волну, которая полностью разрушает нервную систему. Тебе
этого хочется? - В спутанной черной бороде мелькнули белые зубы.
- Я не хотел бы, чтобы моя нервная система полностью разрушилась.
- Тогда выплати мне четыре тысячи девятьсот девяносто девять кредитов.
- У меня в кассе столько нет. Наличные деньги выдаются централизованно...
- Болван! Я все это знаю. Я знаю также, что на выплату любой суммы больше
пяти тысяч кредитов в любом пункте нужно получить специальное подтверждение.
Поэтому гони четыре тысячи девятьсот девяносто девять кредитов. Живо.
- Выполняю, - решительно сказал Ховардс и принялся нажимать кнопки. При
этом он громко говорил:
- Четыре, девять,
