Гамильтон Эдмонд - Молот Валькаров
Эдмунд ГАМИЛЬТОН
МОЛОТ ВАЛЬКАРОВ
1
Вы - обычный человек, нормальный индивидуум. Вы живете обычной жизнью
в обычном мире. И вдруг за один день, за несколько часов одного дня, все
вокруг вас рушится, расползается, как промокашка под дождем, и вы
открываете, что шагнули прямо ОТСЮДА в бездонные черные глубины космоса,
не имеющего ни начала, ни конца, ни одной знакомой истины-соломинки, за
которую можно было бы зацепиться.
Именно это и случилось с Нейлом Бэннингом. Ему исполнился тридцать
один год, он работал коммивояжером нью-йоркского издателя, был здоров,
хорошо сложен и доволен своей работой. Он ел три раза в день, был
недоволен налогами и временами подумывал о женитьбе. Но все это было до
его поездки в Гринвилль.
Все получилось совершенно случайно. Деловая поездка по западному
побережью, осознание того факта, что поезд всего в сотне миль от места,
где прошло его детство, и внезапное сентиментальное решение. Три часа
спустя ярким весенним днем Нейл Бэннинг вышел из вагона в маленьком
городке штата Небраска.
Он взглянул на голубую равнину неба с пятнышками облаков на ней,
перевел взгляд на широкую, сонную главную улицу и улыбнулся. Ничего не
изменилось. Такие городки, как Гринвилль, неподвластны времени.
Возле вокзала стояло одинокое такси. Водитель, скуластый молодой
человек, с неописуемой кепкой на затылке, положил багаж Бэннинга в машину
и спросил:
- В отель "Эксельсиор", мистер? Это лучший.
- Отвезите туда багаж. Я пройдусь пешком, - ответил Бэннинг.
Молодой человек посмотрел на него.
- В любом случае платите пятьдесят центов. Прогулка у вас выйдет
длинная.
Бэннинг заплатил водителю.
- И все-таки я пойду пешком.
- Деньги ваши, мистер, - пожал плечами водитель, и машина отъехала.
Бэннинг зашагал по улице, а свежий ветер прерии трепал полы его
пальто.
Бакалейная лавка, дом лесозаготовительной компании, железоскобяные
изделия старого Хортона, парикмахерская Дела Паркера. Тяжеловесный
параллелепипед мэрии. На молочной закусочной появилась новая реклама -
колоссальное изображение конусообразного стаканчика мороженного, а
Хивэй-гараж стал больше, добавился участок, заполненный
сельскохозяйственной техникой.
Бэннинг шел медленно, растягивая время. Встречные смотрели на него с
открытым, дружелюбным любопытством жителей Среднего Запада, и он сам
вглядывался в их лица, но ни одно не казалось знакомым. Да, десять лет
отсутствия - это много. Однако должен же встретиться хоть один знакомый,
должен же хоть кто-то поприветствовать его в родном городе! Десять лет -
все-таки НЕ ТАК УЖ МНОГО.
Он повернул направо у здания старого банка и пошел вниз по
Холлинз-стрит. Два больших, редко застроенных квартала. Дом-то, во всяком
случае, должен стоять по-прежнему.
Дома не было.
Бэннинг остановился, огляделся по сторонам. Все верно. То же самое
место и дома по обеим сторонам улицы точно такие, какими он запомнил их,
но там, где должен был бы стоять дом его дяди, не было ничего, кроме
заросшего сорняками пустыря.
"Сгорел, - подумал он. - Или перенесли на другое место."
Но сам с беспокойством чувствовал, что здесь что-то не так. Дом не
так-то просто стереть с лица земли. Всегда что-нибудь остается - груда
булыжника в том месте, где засыпан подвал, контуры фундамента, следы
старых дорожек, деревья и цветочные клумбы.
Здесь же ничего похожего - лишь заросший сорняками пустырь. Казалось,
здесь никогда и не бывало ничего другого. Бэннинг огорчился - дом, в
котором ты вырос, становится частью тебя самого,
