Вульф Джин - Песнь Преследования
Д Ж И Н В У Л Ь Ф
П Е С Н Ь П Р Е С Л Е Д О В А Н И Я
- 1 -
Вот семь лет миновало с падения Трои,
А мы плыли под знойными звездами юга,
С берегами прощаясь любимой Италии...
Вергилий
Я обнаружил, что маленькое приспособление может запоминать мои
слова, а потом, благодаря механизму, устройство которого я не понимаю,
повторять их. Недавно я установил, сколько оно может запомнить. Я
говорил много часов подряд, и оно все запомнило слово в слово. Сейчас я
стер все это, используя специальную кнопку, и начал сначала.
Я хочу оставить информацию о том, что со мной приключилось.
Поэтому всякий, кто когда-либо придет сюда и обнаружит меня мертвого,
все равно поймет все. Я чувствую, что кто-то обязательно придет, хотя и
сам не знаю, зачем.
Я хочу, чтобы он знал...
Я не помню, как меня зовут. Люди, среди которых я нахожусь и
которые до сих пор были добры ко мне, называют меня Подрезанное Горло.
Это из-за того, что у меня от уха до уха тянется через все горло
красная полоса.
Каждый день у меня будет пронумерован.
Это ДЕНЬ ПЕРВЫЙ!
Те люди выше меня. Мужчинам я едва достаю до плеча. Они говорят,
что нашли меня на снегу спустя час после прохода Больших Саней, но что
такое Большие Сани, я не смог узнать. Сначала я думал, что это какое-то
явление природы, как, например, снежная буря, но они говорили, что
видели такое впервые в жизни и спрятались от страха.
Они принесли меня в свой лагерь. Когда я немного поправился, то
понял, что немного, совсем мало, понимаю их речь.
Они одевались в меха, дома их были из натянутых на молодые деревца
звериных шкур, присыпанных потом снегом. На дворе все сильнее завывает
ветер, наметая вокруг домов огромные кучи снега. Я лежу на меховой
подстилке, тусклый свет льется с потолка, испускаемый подвешанными на
кожаных ремнях фосфоресцирующими грибами.
Д Е Н Ь В Т О Р О Й
Меня разбудила женщина, которая принесла каменную миску с чем-то
вроде супа, что одновременно играло роль лекарства. Я спросил об этом,
и она риветила, что это приготовлено из молодых побегов какого-то
дерева. "Суп" был жидкий и довольно остро приправлен, на мой вкус, но
проглотив его, я сразу же почувствовал себя лучше. Я встал и вышел
наружу. Женщина, идущая за мной, показала небольшой закрытый закуток в
ста метрах от лагеря, где мужчины справляли нужду.
Когда я вернулся, мужчин в лагере уже не было. Они отправились на
охоту, как объяснила мне женщина. Я сказал, что тоже хотел бы пойти,
так как не желаю быть нахлебником и могу добыть больше мяса, чем съем.
Женщины засмеялись, услышав это, и сказали, что я еще слишком молод и
мал, чтобы охотиться с мужчинами. Говорили они это очень деликатно и
- 2 -
мягко, стараясь не причинить мне боль и обиду. Просто они
констатировали факт, и от этого, уже через несколько мгновений, я
почувствовал, будто нахожусь на каком-то приеме, хотя какого-либо
другого приема, кроме последней ночи, я не могу вспомнить. Дул ветер,
сыпал снег, было очень холодно. Они любезно смеялись, также, над моим
комбинезоном, который так отличался от их меховых одежд.
Потом они сказали, что идут собирать еду, и я ответил, что помогу
им. Это опять очень развеселило их, и они запели что-то вроде песни, в
которой говорилось, что я буду отыскивать разные съедобные растения и
еще задолго до полудня не смогу разогнуть спину. Однако, когда они
вдоволь навеселились, Красная Клиу, которая, как мне кажется, была
матерью вождя и потому самой важной в племени, вошла в хижину и через
мгновение вышла, д
