Библиотека в кармане -зарубежные авторы

         

Вольтер - История Доброго Брамина


Вольтер
История Доброго Брамина
Философские повести
В моих странствиях по свету мне довелось встретиться со стариком
брамином, человеком чрезвычайно мудрым, очень остроумным и весьма ученым;
вдобавок он был богат, а следовательно, особенно мудр, ибо, ни в чем не
нуждаясь, мог никого не обманывать. Хозяйство его отлично вели три
прекрасные женщины, всячески старавшиеся ему угождать; когда он не
развлекался с ними, он погружался в размышления.
Неподалеку от его дома, весьма привлекательного, окруженного и
украшенного прелестными садами, жила старуха индианка - набожная, глупая и
бедная.
Однажды брамин сказал мне: "Я предпочел бы вовсе не появляться на
свет". Я спросил у него - почему? Он ответил: "Я занимаюсь наукой сорок
лет, и все эти сорок лет потрачены зря; я учу других, а сам в полном
неведении; это так унизительно и противно, что жить мне невмоготу. Я
родился, я живу во времени, а не знаю, что такое время; я нахожусь, как
говорят мудрецы, в некоей точке между двумя вечностями, а не имею о
вечности никакого представления. Я состою из некоего вещества; я мыслю, но
никогда не мог уразуметь, что порождает мысль; я не ведаю, является ли
присущее мне понимание просто способностью, подобной способности ходить,
переваривать пищу, и мыслю ли я головою так же, как беру что-либо руками.
Не только механизм моей мысли мне неизвестен, но скрыт от меня и механизм
моих движений; я не ведаю, зачем я существую. Между тем мне изо дня 8 день
задают вопросы на этот счет: приходится отвечать; ничего толкового я
сказать не могу; я говорю много, но, сказав все это, смущаюсь, и мне
становится стыдно перед самим собою.
Еще хуже, когда меня спрашивают, действительно ли Вишну порожден Брамой
или оба они предвечны. Бог мне свидетель, я ничего не знаю на этот счет,
да это и чувствуется в моих ответах. "Ах, глубокочтимый отче, - говорят
мне, - объясните нам, почему зло наводнило землю". Я сам в таком же
затруднении, как те, что задают мне этот вопрос: иной раз я говорю им, что
все в мире прекрасно; но люди, разорившиеся и искалеченные во время войны,
не верят этому, как и сам я не верю; я замыкаюсь в своем жилище,
подавленный жаждой знания и собственным неведением. Я читаю наши древние
писания, а они только сгущают тьму. Я обращаюсь к друзьям; они отвечают
мне, что надо наслаждаться жизнью и пренебрегать людьми; другим кажется,
будто они что-то знают, - эти блуждают в каких-то нелепых умозаключениях;
все это усугубляет мучительное чувство, владеющеэ мною. Иной раз я готов
впасть в отчаяние при мысли, что после стольких исканий я не знаю, ни
откуда я появился, ни что я такое, ни куда я иду, ни что со мною станется".
Состояние этого человека повергло меня в истинную скорбь; невозможно
было бы найти другого, столь же разумного и достойного. Я понял, что чем
светлее его разум и чем чувствительнее его сердце, тем он несчастнее.
В тот день я поговорил с женщиной, которая жила по соседству с ним; я
спросил у нее: огорчала ее когда-нибудь мысль, что ей неизвестно, как
устроена ее душа?
Она даже не поняла моего вопроса: за всю свою жизнь она ни на минуту не
задумывалась над загадками, которые терзали брамина; она всем сердцем
верила в перевоплощения Вишну и считала себя счастливейшей женщиной в мире
- только бы ей иногда удавалось добыть из Ганга немного воды для омовения.
Я был поражен, что это жалкое создание чувствует себя таким счастливым,
и, вернувшись к философу, сказал ему: "Неужели вам не совестно считать
себя н





Содержание раздела