Во Ивлин - Коронация 1930 Года
Ивлин Во
Коронация 1930 года
Они все еще танцевали, когда перед самым рассветом 19 октября 1930 года
"Azay le Rideau" вошла в джибутийскую гавань. Оркестр - несчастный,
пропотевший насквозь в плотных смокингах из альпаки квартет - уже давно
упаковал инструменты и отбыл в свою затерянную где-то на задах корабля
душную каюту. Юнга-аннамец драил палубу и распихивал по шпигатам намокшие
груды серпантина. Два или три стюарда снимали развешанные по всему судну
флаги и гирлянды разноцветных лампочек. Осталась одна пара:
девушка-полукровка, второй класс до Маврикия, и офицер из французского
Иностранного легиона. Их ноги вяло двигались по мокрым доскам в такт
портативному граммофону; время от времени они останавливались и отлеплялись
друг от друга, чтобы покрутить ручку и перевернуть все ту же, единственную
пластинку. {...}
Помимо обычных пассажиров, нас, плывущих до Джибути, чтобы отправиться
оттуда на коронацию императора Абиссинии, было на борту человек двадцать.
При том что шесть недель тому назад даже имя рас Тафари {Рас Тафари
Маконнен, сын раса Маконнена, одного из виднейших полководцев императора
Менелика II, участника победоносной итало-абиссинской войны 1895-1896 годов;
начиная с 1910-х годов становится одной из виднейших политических фигур в
стране. После свержения с престола в 1916 году внука Менелика II императора
Лидж Ясу становится регентом и соправителем при императрице Заудиту.
Сторонник европейски ориентированных реформ (в том числе отмены института
рабства), лидер партии так называемых младоэфиопов. В сентябре 1928 года
получает титул негуса, приобретая тем самым высший возможный в стране после
императора административно-военный статус. После смерти императрицы Заудиту
провозглашен императором под именем Хайле Селассие I. Впоследствии стал
культовой фигурой в целом ряде расово ориентированных течений, вплоть до
самоназвания одного из них - раста, растафари. (Здесь и далее - прим.
перев.).} мне вообще почти ничего не говорило. Я гостил в Ирландии, в одном
особняке, где китайщина и викторианская псевдоготика все никак не могли
решить, которая из них окончательно присвоит георгианский остов дома. В
библиотеке, над раскрытым атласом, мы обсуждали виды на поездку - я
собирался в Китай и в Японию. Речь зашла о путешествиях вообще и о
путешествиях в Абиссинию в частности. Среди гостей оказался человек, который
только что приехал в отпуск из Каира; он более или менее разбирался в
абиссинской политике и знал о предстоящей коронации. За дальнейшей
информацией пришлось обратиться к не вполне надежным источникам; мы узнали,
что абиссинская церковь канонизировала Понтия Пилата, а свежеиспеченным
епископам при посвящении в сан там принято плевать на голову; что истинного
наследника престола держат в горах закованным в кандалы из чистого золота;
что люди там живы сырым мясом и медом; мы разыскали королевскую фамилию в
"Готском альманахе" и проследили родословное древо вплоть до Соломона и
царицы Савской; мы обнаружили исторический очерк, который открывался
следующей фразой: "Первые достоверные сведения из эфиопской истории
относятся ко времени, когда, сразу же после Потопа, царский трон занял Куш";
допотопная энциклопедия сообщила нам, что "формально абиссинцы являются
христианами, однако, несмотря на это, их моральный уровень прискорбно низок,
полигамия и пьянство распространены даже среди высших классов и в
монастырях". Час от часу эта удивительная страна нравилась мне все больше.
Две недел
