Вале Пер & Шевалл Май - Полиция, Полиция, Картофельно Пюре !
Пер Валё; Май Шевалл
ПОЛИЦИЯ, ПОЛИЦИЯ, КАРТОФЕЛЬНО ПЮРЕ!
I
Мальмё не очень похож на шведский город во многом из-за своего
расположения. Отсюда ближе до Рима, чем до северных красот, на горизонте
видны огни датского берега, и если верно то, что зимой тут частенько
бывает мерзкая - слякотная, с пронизывающими ветрами, то верно и другое:
не менее часто лето здесь стоит долгое и жаркое, в парках заливаются
соловьи и запахи цветов и свежей листвы кружат голову.
Как раз таким выдался этот вечер в начале июля 1969 года. В городе к тому
же было тихо, спокойно и в общем-то безлюдно. Даже в большой гостинице
напротив вокзала было довольно тихо. Несколько иностранцев рассчитывались
с портье за жилье, швейцар, укрывшись в глубине гардеробной, безмятежно
почитывал какого-то классика, а в сумраке бара виднелись фигуры двух-трех
завсегдатаев, тихо переговаривавшихся между собой, и светилась белая
куртка бармена.
В просторном ресторане вправо от вестибюля тоже било тихо; может, чуть
шумнее. Занято всего несколько столиков, да и то молчаливыми одиночками,
пианист уже ушел на перерыв. Напротив двери, ведущей в кухню, стоял
официант; заложив руки за спину, он задумчиво смотрел в окно, очевидно,
погруженный в мысли о пляже, до которого не так уж и далеко.
В глубине ресторана обедала компания хорошо одетых и, очевидно,
настроенных на торжественный лад людей. Стол был загроможден деликатесами,
бутылками с шампанским. Но официанты тактично удалились, поскольку хозяин
стола встал и начал говорить. Это был рослый, загорелый человек с сильной
проседью. Говорил он тихо, хорошо поставленным голосом; чувствовалось, что
это опытный оратор. Сидевшие за столом молча слушали его, только один из
них курил.
Через открытые окна слышался шум проносившихся мимо автомобилей и гудки
маневровых паровозов с сортировочной станции по ту сторону канала; в порту
коротко и резко гудел копенгагенский пароход, где-то близко, на
набережной, хихикала девчонка.
Вот такой была ситуация в ту среду, вечером, примерно в половине девятого.
Приходится говорить "примерно", ибо никому не удалось установить точное
время случившегося. С другой стороны, тем легче говорить о том, что
случилось.
В гостиницу вошел какой-то человек, бросил взгляд на иностранцев,
рассчитывавшихся с портье, свернул направо, прошел через узкий длинный
вестибюль и двинулся по ресторану спокойно и уверенно, не очень быстрыми
шагами. В нем не было ничего особенного, привлекающего к нему внимание, на
него никто не смотрел, да и сам он тоже не оглядывался по сторонам.
Он прошел мимо рояля, миновал столик официанта, заставленный блестящей,
как зеркало, посудой, и ряд колонн, поддерживающих потолок ресторана. Так
же спокойно и уверенно он направился к столу, за которым сидела компания.
Говоривший стоял спиной к нему. Не доходя примерно шагов пять до стола,
человек сунул правую руку за пазуху, и одна из женщин, сидевших за столом,
взглянула на него; оратор повернул голову, чтобы посмотреть, что привлекло
ее внимание. Бросив безразличный взгляд на подошедшего, он снова
повернулся к столу, не прерывая своей речи, и в ту же секунду пришелец
вынул из-за пазухи предмет серо-стального цвета с длинным стволом,
тщательно прицелился и выстрелил в голову говорившего. Звук выстрела
никого не напугал, он скорее был похож на мирный шлепок духового ружья в
тире.
Пуля попала в левое ухо, и оратор упал ничком на стол, угодив щекой в
картофельное пюре, изысканно уложенное вокруг тушеной рыбы а
