Буццати Дино - Оборотни С Виа Сесостри
Дино Буццати
ОБОРОТНИ С ВИА СЕСОСТРИ
Смерть от инфаркта шестидесятидевятилетнего профессора Туллио Ларози,
заведующего кафедрой гинекологии в университете и главного врача больницы
Пречистой Девы Марии, а проще говоря - акушерской клиники, взбудоражила
всех жильцов дома № 5 по виа Сесостри, принадлежавшего тому же Ларози.
Вот уже пятнадцать лет, то есть с тех пор, как я обосновался в этом
городе, у меня здесь небольшая квартирка на четвертом этаже, которая меня
очень устраивает, хотя фирма, где я работаю, - реклама и деловое
посредничество - находится в центре города.
Виа Сесостри, 5 - дом, построенный в двадцатых годах и выдержанный в
стиле этакого венского барокко, - сама респектабельность, воплощенная в
камне. Ну прежде всего наш квартал - сегодня, правда, не такой уж модный,
но по-прежнему пользующийся прекрасной репутацией. Затем - внешний вид
здания, солидный, строгий подъезд, расторопные и предупредительные портье
и его жена, просторные, светлые лестницы, безупречная чистота, таблички на
дверях квартир... Даже изящество выгравированных на меди букв как бы
свидетельствует об экономическом процветании и благонравии жильцов.
Но главное - сами жильцы. Один, можно сказать, лучше другого:
уважаемые в городе лица свободных профессий; их жены -
высоконравственные, даже если они молоды и красивы; их здоровые, послушные
и прилежные в учении дети. Единственный жилец, не совсем вписывающийся в
этот солидный буржуазный круг, - художник Бруно Лампа, холостяк, снимающий
под мастерскую просторную мансарду.
Зато у него благородное происхождение - он из моденских Лампа ди
Кампокьяро.
Однако самым выдающимся представителем маленького однородного клана,
обосновавшегося в этом доме, был, конечно же, его владелец Туллио Ларози.
Ученый с мировым именем, опытнейший хирург, он и своими личными
качествами, и умом выделялся среди остальных. Высокий, худощавый, с
тщательно подстриженной седой бородкой, с живыми проницательными глазами,
испытующе глядевшими на вас сквозь стекла очков в золотой оправе, с
холеными руками, уверенной, даже горделивой походкой и глубоким,
проникновенным голосом.
Все жильцы, естественно, нанесли визит и выразили соболезнования еще
молодой вдове: Ларози женился, когда ему перевалило за пятьдесят.
Его квартира на втором этаже была роскошной, но не настолько, чтобы
подавлять своим великолепием. Сильное впечатление производило достоинство,
с каким семья переживала горечь утраты: ни истерик, ни показных сцен
отчаяния, как это часто у нас бывает, а безмолвная скорбь и умение владеть
собой, что еще больше подчеркивало непоправимость случившегося.
Все понимали, конечно, что похороны будут грандиозными. И
действительно, с самого раннего утра засновали взад-вперед члены
похоронной комиссии - чиновники и представители самой солидной и уважаемой
- это чувствовалось за километр - организации в городе. К девяти часам во
дворе вдоль трех стен выросла живая изгородь из венков необычайной красоты.
Как явствовало из некролога, опубликованного семьей усопшего, похороны
должны были начаться в одиннадцать часов. Но уже в десять толпа запрудила
улицу, и регулировщикам пришлось направлять поток автомашин в объезд. В
десять пятнадцать явилась большая группа скорбящих сестер милосердия из
акушерской клиники. Все шло своим чередом, спокойно и тихо.
Но вот примерно в двадцать минут одиннадцатого возникло ощущение
неожиданной заминки: что-то было не так. На лестницах появились странные
типы с далеко не ско
