Брюкнер Паскаль - Божественное Дитя
Паскаль Брюкнер
БОЖЕСТВЕННОЕ ДИТЯ
Перевод с французского Е.Мурашкинцевой
Каролине Томпсон
Господь, не в силах успеть повсюду, создал матерей.
Еврейская пословица
В день, когда ей исполнилось восемь лет, маленькая Мадлен Бартелеми
заразилась болезнью страха. Девочка забыла на солнце тарелку с персиками;
испорченные и слипшиеся плоды благоухали, однако гниль, проникшая до самых
ядер, источала черную жижу, в которой копошились осы и мухи. Это стало
ужасным открытием для Мадлен - она вдруг поняла, что ее ожидает. Картина
разложения была красноречивее всяких слов. Окончательно запугали ее
родители, ибо, по их утверждению, будущее представляло собой некую страну
зла, а ключи от нее только им и были доступны.
Отныне страх не покидал ее, рос вместе с ней, руководя ею как в
словах, так и в поступках. Когда она достигла совершеннолетия, отец
предъявил ей счет за детство и юность. Так было заведено в этой семье -
жизнь здесь не дарили, а одалживали. Каждому следовало расплатиться с теми,
кто произвел его на свет, отдать долг, неизбежно переходивший по наследству
к потомкам. Мадлен было дано десять лет, чтобы внести сумму, которая могла
увеличиться и даже удвоиться благодаря тщательно разработанной системе
штрафов. Не желая уступить ни единого шанса неожиданностям всякого рода,
она строго следовала установленному порядку, ибо надежность его была
доказана временем. Прошлое являло собой спасительную пристань: все пути
были уже проторены и опасная двусмысленность исключалась напрочь. Мадлен
редко выходила из дома и никуда не ездила; поскольку ложилась она каждый
вечер и вставала каждое утро в один и тот же час, знакомых у нее почти не
было. Пребывая в западне под названием жизнь, нужно было экономить силы в
ожидании конца. Завтрашний день, несомненно, будет хуже вчерашнего.
Это покорно-осторожное благоразумие до времени состарило ее.
Одноклассники в школе презрительно насмехались над ее боязливостью. Ее
отличала чрезмерная уступчивость, но такое своеобразие никакого интереса не
вызывает. У нее не было друзей, она затаилась в своем ужасе. Подойти к
чужим людям означало бы подставить себя под удар, иными словами - погубить.
В восемнадцать лет это была унылая девица с тоскливым взором, до того
тощая, что и намылиться трудно. Еще не озаренная светом зрелости, она уже
лишилась юности. Только роскошные черные волосы, мягкими локонами падавшие
на плечи, бросали отсвет молодости на эту скорбную физиономию.
Но нашелся мужчина, из числа дальних родственников, который проникся
симпатией к безответной особе и стал ненавязчиво ухаживать за ней. Его не
оттолкнуло, а скорее привлекло то, что она была совершенно лишена
каких-либо отличительных черт. Мадлен бросила учебу и вышла за него замуж,
не задаваясь вопросом, любит ли она этого человека. В понятии "любовь"
таилось так много неясного, что размышлять о ней было пустой тратой
времени. В день свадьбы невеста, едва различимая под фатой, напоминала
муху, попавшую в сети паука. Жениха звали Освальд Кремер; он был на
двадцать лет старше жены и служил бухгалтером. Его манией были цифры, и все
события повседневной жизни он укладывал в рамки счетных операций: определял
количество молекул в капле воды, пылинок в луче света, крошек, оставшихся
от разрезанного батона хлеба, плотность углекислого газа, скопившегося в
его конторе к концу дня. Он дал согласие взять на себя долг Мадлен и
высчитал чуть ли не до десятичных дробей, какими долями надлежит его
выплачивать каждый час
