Брэдбери Рэй - Чудесный Костюм Цвета Сливочного Мороженого
Рэй Бредбери
Чудесный костюм цвета сливочного мороженого
На город опускались летние сумерки. Из дверей
бильярдной, где мягко постукивали шары, вышли трое молодых
мексиканцев подышать теплым вечерним воздухом, а заодно и
поглядеть на мир. Они то лениво переговаривались между
собой, то молча смотрели, как по горячему асфальту, словно
черные пантеры, скользят лимузины или, разбрасывая громы и
молнии, проносятся трамваи, затихая вдали.
- Эх, - вздохнул Мартинес, самый молодой и самый
печальный из троих. - Чудесный вечер, а, ребята?
Чудесный...
Ему казалось, что в этот вечер мир то приближается к
нему, то снова отдаляется. Снующие мимо прохожие вдруг
оказывались словно на противоположном тротуаре, а дома,
стоящие на расстоянии полумили, вдруг низко склонялись над
ним. Но чаще люди, машины, дома были где-то по ту сторону
невидимого барьера и были недосягаемы. В этот жаркий летний
вечер лицо юного Мартинеса застыло, словно скованное
морозом.
В такие вечера хорошо мечтать... мечтать о многом...
- Мечтать! - воскликнул тот, которого звали Вильянасул.
У себя в комнатушке он вслух громко читал книги, но на улице
всегда говорил почти шепотом. - Мечтать - это бесполезное
занятие безработных.
- Безработных? - воскликнул небритый Ваменос. - Вы
только послушайте! А кто же мы, по-твоему? У нас ведь тоже
нет ни работы, ни денег.
- А значит, - заключил Мартинес, - нет и друзей.
- Это верно. - Взгляд Вильянасула был устремлен в
сторону площади, где тихий летний ветерок шевелил кроны
пальм. - Знаете, чего бы мне хотелось? Мне хотелось бы
пойти на площадь, потолкаться среди деловых людей,
побеседовать с теми, кто приходит туда по вечерам, чтобы
поговорить о делах на бирже. Но пока я так одет, пока я
бедняк, они не станут со мной разговаривать. Ничего,
Мартинес, зато у нас троих есть дружба. А дружба бедняков -
это что-нибудь да значит. Это настоящая дружба... Мы...
В эту минуту мимо прошел красивый молодой мексиканец с
тонкими усиками; на каждой руке у него повисла хохочущая
девица.
- Madre mia! - хлопнул себя по лбу Мартинес. - А как
вот этому удалось подцепить сразу двух подруг?
- Ему помог его красивый белый костюм. - Ваменос грыз
свой грязный ноготь. - Видать, он из ловкачей.
Прислонясь к стене, Мартинес провожал взглядом хохочущую
компанию. В доме напротив открылось окно четвертого этажа,
и из него выглянула красивая девушка; ветер ласково заиграл
ее черными волосами. Мартинес знал эту девушку вечность:
целых шесть недель. Он кивал ей головой, он приветственно
поднимал руку, улыбался, подмигивал, даже кланялся ей на
улице или когда, навещая друзей, встречал ее в вестибюле
дома, в городском парке, в центре города. Но девушка
подставила лицо ветру. Юноша не существовал для нее - его
словно и не было.
- Madre mia! - Мартинес отвел от нее взгляд и снова
посмотрел вдоль улицы; мексиканец и девицы уже заворачивали
за угол. - Эх, был бы у меня такой костюм! Мне не нужно
даже денег, только бы иметь приличный костюм.
- Не знаю, стоит ли советовать, - вдруг сказал
Вильянасул, - но что, если бы тебе повидаться с Гомесом? Он
уже месяц что-то толкует насчет костюма. Я пообещал ему,
что войду в пай, лишь бы отвязаться. Уж этот Гомес!
- Эй, приятель, - раздался чей-то тихий голос.
- Гомес! - Трое друзей обернулись и с любопытством
уставились на подошедшего.
С какой-то странной улыбкой Гомес вытащил бесконечно
длинную желтую ленту, которая заплескалась и зашелестела на
ветру.
- Гомес! - воскликнул Мар
